Последнее дыхание

– Не бойся! Я тоже здесь! Меня зовут Бет. А тебя? Ты можешь говорить?

И снова ей послышался то ли вой, то ли крик – протяжный и низкий, почти мужской. Он длился целую минуту, и Бет поняла, что это ветер дует через какую-то полость. Сверху при этом доносился металлический лязг, как будто колыхалась какая-то металлическая рама.

– Это вентиляция, – сказала себе Бет, и на сердце стало легче. Теперь она прислушивалась к нарастающему вою ветра и грохоту металла.

Она начала шарить по ковру, пока не нащупала выступ, под который она спрятала маленькую булавку. Пальцы застыли от холода, и ей не сразу удалось ее расстегнуть. Она завела руки за голову, схватилась за замок и, после нескольких попыток, перевернула его вверх ногами. Нащупав скважину для ключа, она засунула туда булавку.

– И что теперь? – сухо и словно не своим голосом рассмеялась она. Вставив булавку на всю глубину скважины, она пыталась как-то подвигать ее, но безрезультатно.

– Давай, – шептала она. Вдруг булавка отлетела, и в руках у нее остался только один обломок.

– Нет! – закричала она. – Нет, нет, нет!

Она ощупала замок, но другой части булавки в замке не было. Бет тщательно ощупала весь замок и цепь, но ничего не обнаружила. Она ощупала пол вокруг себя, но тоже ничего не нашла. Звука падения на пол она не слышала. Но тогда где булавка? Вдруг он найдет ее, когда вернется?

Ощущение отчаяния и паники снова захватило ее. Следующие несколько часов она пыталась отыскать булавку, но безуспешно. Руки потеряли чувствительность, и она изнемогала от слабости. Она так здесь и умрет. Она умрет. Бет трясло, и она потянула тонкое сырое одеяло, на котором сидела. От долгого сидения с неподвижной шеей начинало сводить ноги. Бет постаралась свернуться, насколько позволяли цепи, чтобы согреться. Согреться и ждать смерти.

Глава 77

В то время как Бет забылась беспокойным сном, Эрика и Мосс сидели в машине на передних сиденьях. Питерсон храпел на заднем. Было полшестого утра, и они ждали начала рабочего дня на нижнем уровне многоэтажной парковки на Тули-стрит, напротив станции «Лондон-бридж». Им открывался вид на Темзу, которая в подсветке зданий на набережной приобрела коричневый оттенок. Мимо плыл большой буксир с ярким прожектором. Из трубы валил густой дым. Он тянул длинную плоскую баржу, вспенивающую за собой воду.

– Он всегда так храпит? – спросила Мосс, ерзая на пассажирском сиденье.

Эрика кивнула и отхлебнула кофе из стакана, который она держала на руле.

– Мосс, а ты есть на «Фейсбуке»?

– Да. А что?

– Я просто никогда особо не вникала в соцсети…

– Я там есть, потому что там есть Силия. А Силия там есть, потому что у нее брат живет в Канаде, и мы можем видеть фотографии их детей, а они – нашего Джейкоба. Хотя я говорила Силии, чтобы она не выкладывала их так часто.

– Почему?

Мосс пожала плечами.

– Я знаю, что она гордится нашим сынишкой, и я тоже, но мы же его не спрашивали, хочет ли он иметь свои фотографии в сети, это не его выбор. И неизвестно, кто еще видит эти фотографии.

– Вот именно. Люди не понимают, что значит слово «поделиться».

– Это не такое уж трудное слово, шеф.

– Нет, но значение слова «делиться» – разделить что-то между некоторым количеством людей.

– Как-то так, да.

– Но когда ты «делишься» в соцсетях, разве ты не отдаешь что-то и от себя лично? Свою личную жизнь. Информацию. Соцсети бесплатны?

– Да. В том числе поэтому мы ими и пользуемся: мы можем общаться с братом Силии, с моей матерью. Хотя Силия разговаривает с этой старой каргой чаще, чем я.

– Возможность общаться – это здорово, но в обмен на эту бесплатную возможность не хотят ли они выведать о нас все что можно? Ведь этому убийце, наверное, даже из дома или из комнаты не пришлось выйти вплоть до самого момента похищения. О жертвах он узнавал все онлайн: куда они ходят, что любят, какие у них привычки. И люди даже не понимают, что они все это выкладывают сами. Если к тебе на улице подойдет незнакомый человек и захочет узнать, куда ты идешь или какие фильмы любишь, замужем ты или нет, где ты училась, где работаешь, это же будет странно очень или даже страшно… И то же самое с фотографиями – будет странно, если кто-то подойдет и попросит на несколько минут твой телефон, чтобы взглянуть на фотографии. А люди так беспечно выкладывают все на всеобщее обозрение.

– Конечно, никто ведь об этом не задумывается в таком ключе, – согласилась Мосс. – В соцсетях выкладывают фото, чтобы порисоваться. Вот какая у меня новая машина. А взгляните-ка на мой дом.

– И посмотрите-ка на моего сынишку, – закончила Эрика. Мосс печально кивнула.

– Ничего удивительного, что звезды через суд добиваются, чтобы на фотографиях папарацци лица их детей были затушеваны. Правда, я не думаю, что это все из-за людской глупости. Думаю, большинству жизнь кажется скучной, и они выкладывают свои достижения, поводы для гордости. Так они повышают собственную ценность.

– Они не задумываются, кто смотрит эти фотографии, – сказала Эрика. – Интересно, Джанель и Лейси, Элла и Бет думали об этом?

– Боже, когда их имена все вместе, это впечатляет. Четыре девушки.