Последнее Евангелие

— Представляете, для него, хранителя семейной тайны, это было чрезвычайно серьезным делом. Шутка ли — спрятать древнее Евангелие, оставив ключ! Но Эверет сумел превратить весь процесс в игру, от которой сам получал удовольствие.

— Ага, он любил головоломки, — согласился Джереми. — Дешифровщик от Бога!

— Прямо как Клавдий.

— Поиски сокровища напоминают партию в шахматы, — тихо добавил Джек. — Задача соперника всегда оказываться на шаг впереди и оставлять запасные ходы, чтобы подольше продлить игру. А тебе надо предугадать эти ходы, только тогда можно победить.

— Я думал, ты археолог, Джек, а не охотник за сокровищами! — Глаза Костаса лукаво блестели. — Что-то я начинаю серьезно о тебе беспокоиться!

— Есть! — радостно воскликнул Джереми. — Сработало! Получилось шесть слов.

— Круто, черт возьми! — не сдержался Джек.

— Слова, естественно, на немецком.

— Вот беда!

— Как у тебя с немецким? — спросил Джереми у Джека, быстро переписывая слова в блокнот.

— Почти все забыл, — ответил Джек, гладя на экран ноутбука. — По-моему, Grabeskirch — это «церковь», хотя могут быть более узкие значения. Я знаю, кто нам поможет! — Вытащив из кармана сотовый телефон, Джек открыл его и нажал кнопку, на которой был запрограммирован секретный номер ММУ. — Сэнди, это Джек. Найдите, пожалуйста, Мориса Хибермейера и попросите перезвонить мне как можно быстрее. Спасибо. — Джек выжидающе смотрел на телефон; наконец тот зазвонил. — Морис? Рад слышать тебя, дружище! — Джереми вырвал листок из блокнота и передал Джеку, который взял его вместе с ручкой и вышел на улицу. Через несколько минут Джек вернулся, не успев даже убрать телефон. — Я зачитал Морису слова. Он обещал покумекать и перезвонить.

— Как у него дела? — спросил Костас.

— Сидит в пиццерии в Неаполе, — ответил Джек. — Похоже, кардинально изменил отношение к Италии! Говорит, вводить в залужение бюрократическую систему Неаполя — премиленькое занятие. Появляешься с утра в Археологической инспекции, вставляешь очередную палку в колесо и можешь быть абсолютно свободен до следующего утра! Морис по второму разу обходит местные пиццерии. Уверял меня, что, если придется еще раз пробираться по геркуланумскому тоннелю, он не пролезет!

— Что, и даже не вспоминает о своем последнем проекте в египетской пустыне, который пришлось забросить? Он еще хотел, чтобы ты поехал с ним, — сказал Костас. — Никаких тебе там узких проходов. Ширь да простор! Кстати, мы поедем в Египет?

— Ни словом не обмолвился. Наверное, рот был забит пиццей.

— Нет, серьезно. Что он сказал?

— Морис взял все под контроль. Местные власти вначале хотели воспользоваться им в своих целях. Ну, ты понимаешь. «Известный египтолог, самый лучший в своем деле, был выбран правительством для проведения исследовательских работ». Морис прекрасно говорит на итальянском. Власти и глазом не успели моргнуть, как он превратился в настоящую медиазвезду местного телевидения! Морис повернул популярность нам на пользу. Археологическая инспекция хочет, чтобы он организовал пресс-конференцию для обнародования статуи Анубиса. А Морис, в свою очередь, настаивает на том, чтобы провести встречу с журналистами на месте раскопок виллы у входа в тоннель. А все для того, чтобы ему с Марией было проще наблюдать за тем, как развиваются там события. Еще он разыграл целое шоу на телевидении о том, что опасно оставлять виллу в таком состоянии, что нужно закрыть ее, пока не найдутся денежные средства для крупномасштабных раскопок. Морис настаивает на том, чтобы инспекция забетонировала вход в тоннель в его присутствии. Они с радостью согласились. По крайней мере теперь мы уверены: то, что там хранится, останется нетронутым до поры до времени.

— Кто бы мог подумать! — пробурчал Костас и заглянул Джеку в глаза. — Он узнал что-нибудь об Элизабет?

— Ничего.

Зазвонил телефон. Джек тут же выбежал на улицу. Вскоре он вернулся и, положив мобильник в карман, показал листок из блокнота:

— Готово. — Потом прочистил горло и прочитал: — «Слово Иисуса — в усыпальнице».

Повисла тишина. Все, как по команде, уставились на роспись на стене.

— Слово Иисуса, — первым заговорил Костас, — это, судя по всему, Евангелие, которое мы ищем.

— Допустим, — прошептал Джек.

— А усыпальница… Вероятно, он имел в виду эту комнату. Неужели Евангелие находится здесь?!

— Может, и не находится. Вдруг Эверет просто хотел сообщить, что эта комната — усыпальница.

— Что-то не пойму!

— Да уж! Расшифровка мало что дала. — Джек окинул взглядом скромное помещение, задержавшись на росписи. — Эверет, конечно, мог спрятать манускрипт здесь. Но по-моему, это слишком очевидно. Думаю, он понимал: тот, кто добрался сюда, разгадал головоломку с греческими буквами, должен был досконально изучить его жизнь. Похоже, есть кое-что еще, и мы это упустили. Большой кусок мозаики!

— 1917, - прошептал Джереми. — Ключевой год.

— Ну не знаю, что еще можно из него выжать! — воскликнул в сердцах Джек.

— Эверет остался здесь, когда Монтгомери уехал? — спросил Костас.

— Что-что? — растерянно переспросил Морган.