Последнее японское предупреждение

– Ну и что? И я же, кстати, говорил тебе, что зачастую даже в старину кто-то мог изготовить подделку и поставить на ней имя мастера, а не свое. Да и позже подарочные клинки маркировались маститыми клеймами. Это ничего не значит, нужна экспертиза.

– А ты смог бы отличить настоящий клинок от поддельного? – не отставала я, и Сашка поморщился, не понимая, видимо, к чему я клоню:

– Нужно видеть оба.

– Ты забыл маленькую деталь, – с неким торжеством в голосе заявила я, втайне радуясь, что смогла додуматься до чего-то и без подсказки мужа, – в банке-то что-то все-таки хранится!

– Или нет, – резонно вставила Ольга, – ведь это же не факт, правда? Может быть, просто обычная «утка».

Слова Паршинцевой чуть подпортили мне торжество – как-то не продумала я этот момент, а ведь могло так и быть. Журналист мог просто «для затравки» написать о хранящемся в банке клинке. Не факт, что он там есть. Как говорится, на заборе тоже много чего написано…

– А никак нельзя проверить это? – спросила Ольга, видимо, почувствовав, что я расстроилась.

Акела чуть приоткрыл окно, заметив в моей руке сигарету, и покачал головой:

– Официально – нет. Я же не могу открывать все ячейки, да и невозможно это. А отследить каждого, кто входит в хранилище, – ну, сами понимаете. Да и когда придет тот, кто положил – если положил – клинок в ячейку? И придет ли вообще?

Н-да… До этого разговора мне казалось, что все куда проще. Какой-то тупик.

Акела замолчал и принялся рассматривать иероглифы в блокноте, отданном Ольгой. Мы с Паршинцевой молчали и ждали – ну а что нам еще оставалось?

– Если я правильно все понял, – нарушил через какое-то время молчание Сашка, – то клинок, который выставлен в музее, действительно может быть старинным. Что, однако, не мешает ему быть подделкой.

– Почему? – в голос поинтересовались мы с Ольгой, и Акела, пряча блокнот в карман, объяснил:

– На клинке выбито имя Канэмицу, да. Но на один иероглиф больше. Кстати, на эту тему есть даже легенда. Говорят, что однажды Канэмицу лег отдыхать после тяжелого дня и сквозь сон услышал, как сосед его, тоже кузнец-оружейник, стучит долотом. И в этих звуках ему что-то не понравилось. Тогда Канэмицу вбежал в мастерскую соседа и схватил клинок, над которым тот работал. «Как ты посмел выбить на клинке мое имя?» – спросил он соседа, и тот удивился: «Вы наблюдали за мной?» Канэмицу ответил: «Нет, но я услышал, что ты использовал большее количество ударов, чем необходимо для того, чтобы поставить твое собственное имя».

Мы с Ольгой завороженно слушали. От Акелы, когда он что-то рассказывал, невозможно было оторвать взгляд – настолько он погружался в историю и перевоплощался в ее героев.

– Хорошо. Но даже если это так – что это нам дает? – первой стряхнула с себя магию рассказа Ольга.

Акела пожал плечами:

– Пока не знаю. Но сбрасывать со счетов эту историю не стал бы.

– Ты думаешь, что все-таки существует еще один клинок? – спросила я, почему-то заранее зная ответ.

И муж не разочаровал:

– Думаю, что существует. Понять бы только, где именно!

– Но ведь все-таки можно попытаться проверить банк…

– Аля, это практически невыполнимо.

– Но ведь возможно? – уперлась я, сама не понимая, что именно заставляет меня делать это. Но какое-то внутреннее чувство толкало меня, и я даже не особенно сопротивлялась.

– А я бы сначала попыталась осмотреть клинок, который выставлен в музее, – вдруг сказала Ольга, и мы с Акелой повернулись к ней. – Ну, в том смысле… если вы разбираетесь, то ведь наверняка можно понять… – чуть смутившись под пристальными взглядами, проговорила она. – Ведь могут же быть какие-то признаки, что клинок не подлинный.

– Разумеется, – кивнул Акела, и в его голосе я услышала некое уважение к словам Паршинцевой, – есть ряд дефектов, которые выводят клинок из категории ценных.

– А их на глаз можно определить? – Ольга снова оживилась.

– Можно. Есть дефекты, которые возможно исправить опытному полировщику, и тогда это не скажется на цене, а есть такие, которые не исправляются, это называется фатальные кидзу, – объяснил Акела.

– А можно понять, подвергался ли клинок такой обработке с целью скрыть дефекты? – не отставала Паршинцева, и это уж точно сильно добавило ей веса в глазах моего супруга.

– Для этого нужно быть специалистом высшей категории или иметь знакомых в экспертизе, – улыбнулся он. – Но я не думаю, что кто-то стал бы так возиться с неподлинным клинком, чтобы скрыть кражу настоящего, к примеру. Это все-таки довольно дорого, да и мастеров таких не так уж много. У нас в городе их точно нет, за это я ручаюсь.

– А где могут быть? – не унималась Ольга, и мне вдруг пришло в голову, что у нее созрел какой-то план, в который она не спешит посвятить моего мужа.

– Точно знаю одного мастера в Москве, лучшего, пожалуй.

– Ну, в Москве… – неопределенно протянула она, давая понять, что уж в столице-то непременно отыщется человек, владеющий техникой полировки мечей.

– Чем богаты, – развел руками Акела.