Последнее искушение свободой

– Так он весь фильм забывает своё имя. Помнишь, как там, в фильме, когда какая-нибудь сцена, где он представляется: Я мол, Бонд, а дальше что? А дальше он как бы делает интригующую паузу и уже после неё, с многозначительным лицом представляется, – Джеймс Бонд. А чего столь значительного в его имени – мне неясно. Так что, скорее всего, эту паузу следует трактовать следующим образом: либо неувядающему старичку столько раз надавали по голове (а судя по тому, что желающих это проделать с ним было немало, то это не исключено), что у него слегка повредилась функция, отвечающая за память. И он для того чтобы не потерять себя в этом мире, запомнил эту фразу или же запомнил свою фамилию, а уже затем, перебирая в уме всю свою семью, наталкивался на себя. А у него ведь кинематографическая память и он, дабы подчеркнуть своё особое положение в семье, мол я один выбился в люди, а другие (Роджер, Дениэль, Пирс или какой-нибудь Шон), всего лишь жалкие актеришки, так что любите и цените меня, вот такой я, и выдавал вслух такую именную сентенцию.

Другой же вариант предполагает, что беспутная жизнь и алкогольная зависимость агента, вызвала в нём предсказуемые поведенческие изменения, включающие в себя в том числе и провалы памяти. Ведь он даже и свой «Бонд» выговаривал не сразу, а только перекручивая в уме имена: «Мартини», «Водка», а может «Джек Дениелс»… Стоп, точно Джеймс – находил подходящее и с глубокомысленной высокопарностью выдавал на-гора своё имя. Но я его не виню, дедушка старенький, дама старая, как её там… Мени-Пени. Мне в этом видится некое указание на Ми-5, что она всегда на месте и ждёт агента. С другой стороны – это имя, как вертолет со своими ветреными характеристиками. Но сейчас речь не о ней (если ты захочешь – я тебе потом всё расскажу о ветрености, ведь я родилась под знаком воздуха и всё об этом знаю). Так вот, она, эта МИ-5, пилит его с утра до ночи, этого старого гуляку, и поэтому ему не сидится дома, и Бонду приходиться нести на себе всю тяжесть работы в разведке. Ведь Бонд – это тот фундамент, столп, на котором держится вся разведка Англии. Где Бонд выступает своего рода рекламой для желающих служить в разведке. Женщины, деньги, распутная жизнь… Разве не привлекателен такой образ жизни агента. Но реклама одно, а реальность как всегда далека от представлений о ней, и в ней то, что после Бонда всегда следует пауза.

– Я так понимаю, что кино отменяется.

– Угу, – кивнула Лиза.

– Ну, тогда просто погуляем.

– Давай! Вот только организм требует углеводов после занятий спортом.

– Не проблема, по дороге забежим куда-нибудь, где они водятся, эти углеводы. – Сказал я.

Лиза было хотела ответить, но заметив выходящую группу людей, в которой также находился и Петерс, отвлеклась на неё. Петерс, заметив нас, всё же догадался и не стал подходить к нам, а просто помахал рукой. Лиза же со своей стороны ответила ему улыбкой.

– Видишь, какой он тактичный. Увидел, что нам не нужен третий и удалился, – с улыбкой сказала Лиза.

– Ну, спасибо ему за это, – выразил своё отношение я.

– Что тебе не нравится?

– Да перестань. Мне нет до него дела. Впрочем, знаешь, мне тут мысль такая пришла. Я бы им предложил не шифроваться, а цифроваться. Цифра ведь крепче слова, они, цифры, и были придуманы для того, чтобы сцементировать созданные словами предложения, несущие в себе какую-нибудь мысль. Ведь визуализация через графические изображения, гораздо доходчивей человеку, чем слух. Лучше один раз увидеть, чем семь раз услышать – не зря ведь придумали пословицу, которую, к слову сказать, не раз нужно повторить для некоторых.

– Что-то ты так мудрёно говоришь, что я ничего не поняла. Лучше, давай картинки. – Сказала поморщившись Лиза.

– Вот такой я есть.

– Зануда.

– Может быть и так, но давай я всё же продолжу. Ведь зануда всегда уверен, что он интересен и понятен для окружающих.

– Ну, давай, – вздохнула Лиза.