Последнее королевство

Прошел год. Мне исполнилось восемнадцать. Великая датская армия не явилась, но стали приходить их корабли. Датчане снова сделались викингами, их суда появлялись по одному, по два, чтобы грабить англосаксонские берега, убивать, жечь и насиловать, но в тот год у Альфреда были наготове собственные суда.

И мы вышли в море.

Глава восьмая

Зимой, весной и летом 875 года мы ходили вдоль южного побережья Уэссекса. Нас разделили на четыре флотилии, Леофрик командовал «Хеахенгелем», «Керуфином» и «Кристенликом» – то есть «Архангелом», «Херувимом» и «Христианином». Названия эти выбрал Альфред. Хакка, возглавлявший весь флот, ходил на «Евангелисте», вскоре снискавшем репутацию несчастливого, хотя единственное несчастье этого судна заключалось в том, что на его борту находился Хакка. Он был неплохим человеком, щедрым на подарки, но корабли ненавидел и хотел воевать на твердой земле. Для «Евангелиста» это означало, что он вечно стоял в порту Гемптона на бесконечном ремонте.

В отличие от «Хеахенгеля».

Я работал веслом, пока тело не начинало неметь, а руки не дубели, зато благодаря гребле я нарастил мускулы, очень крепкие мускулы. Теперь я был большим, высоким и сильным, а в придачу задиристым и нахальным. Больше всего мне хотелось испытать «Хеахенгель» против какого-нибудь датского корабля, но наш первый бой обернулся настоящей катастрофой.

Мы очутились у побережья Суз Сеакса – чудесного побережья с одинокими белыми утесами. «Керуфин» с «Кристенликом» ушли далеко в море, а мы скользили вдоль берега в надежде заманить в устроенную нами засаду какой-нибудь корабль викингов. Ловушка сработала, только викинги нас обставили. Их судно было меньше, гораздо меньше; мы преследовали их наперекор приливной волне, нагоняя с каждым взмахом весел, но потом они увидели идущих с юга «Керуфина» и «Кристенлика»: солнце вспыхивало на их мокрых веслах, носы взбивали волны в белую пену. И тогда датский рулевой развернул судно, словно оно болталось на веретене, и теперь сильный прилив помогал датчанам, идущим нам навстречу.

– На них! – проревел Леофрик правившему судном Верферту, но тот свернул в сторону, испугавшись столкновения.

Я видел, как весла датчан скользнули в уключины, когда их корабль приблизился, а затем он промчался мимо, ломая наши весла одно за другим, – весла вдвигались в уключины с силой, способной переломать человеку ребра. Датские лучники, а на их борту было пятеро, начали стрелять. Одна стрела впилась в шею Верферту, палуба под ним была залита кровью. Леофрик ревел в бессильной ярости, а датчане, снова выдвинув весла, как ни в чем не бывало мчались прочь на быстро уходящей волне, в то время как мы бессильно качались на воде.

– Ты когда-нибудь управлял кораблем, Эрслинг? – поинтересовался Леофрик, оттаскивая в сторону мертвого Верферта.

– Да.

– Тогда берись за рулевое весло.

Мы дотащились до дома на уцелевших веслах, получив два урока: на борту необходимо иметь запасные весла и лучников. Вот только олдермен Фреола, командир хамптонскирского фирда, заявил, что лишних лучников у него нет, их и так слишком мало.

– На корабли и без того ушло слишком много воинов, – сказал он, – и вообще, лучники вам ни к чему.

Хакка, его брат, посоветовал нам не приставать к олдермену по пустякам.

– Просто мечите копья, – посоветовал он.

– Мне нужны лучники! – настаивал Леофрик.

– Нету! – сказал Хакка, разводя руками.

Отец Виллибальд решил написать письмо Альфреду.

– Он меня послушает, – сказал он.

– Ну напишешь ты ему, и что потом? – угрюмо спросил Леофрик.

– Ясное дело, он пошлет лучников! – радостно сообщил отец Виллибальд.

– Письмо, – сообщил Леофрик, – попадет к его чертовым секретарям. Все эти секретари – монахи, и они складывают все письма в кучу, которая убывает очень медленно. Когда Альфред наконец увидит письмо, он попросит совета, и два его проклятых епископа скажут свое слово, а потом король напишет нам, желая узнать подробности, и так будет тянуться до самого Сретенья… Но к тому времени мы уже будем лежать мертвыми, с датскими стрелами в спине.

Он сверкнул на Виллибальда глазами. Я начал любить Леофрика еще больше. Он увидел, что я радостно скалюсь, и спросил:

– В чем дело, Эндверк?

– Я добуду тебе лучников, – сказал я.

– Как?

С помощью монетки из сокровищ Рагнара: мы принесли ее на рынок в Гемптоне, сказав, что золотая монета со странными надписями достанется лучшему стрелку, который через неделю, считая с этого дня, выиграет состязание лучников. Монета стоила больше, чем многие люди зарабатывали за год. Леофрику было любопытно, откуда она взялась, но я наотрез отказался рассказать об этом и просто расставил мишени.