Последнее королевство. Бледный всадник (сборник)

Рорик умер. Он болел очень долго, и бывали времена, когда казалось, что он выздоравливает… Но неизвестная хворь унесла его в одночасье, и мы с Бридой оказались в Редингуме как раз в день его похорон. Рагнар, весь в слезах, стоял у погребального костра и глядел, как пламя пожирает его сына. В костер положили меч, уздечку, амулет в виде молота и маленький кораблик, и, когда все было кончено, расплавленный металл вместе с пеплом поместили в большой горшок, который Рагнар закопал недалеко от Темеза.

– Теперь ты – мой второй сын, – сказал он мне тем же вечером. И тут вспомнил о Бриде: – А ты – моя дочь.

Он обнял нас обоих, а после напился. На следующее утро он все порывался ехать бить англосаксов, но его удержали Равн с Хальфданом.

Перемирие осталось в силе. Нас с Бридой не было чуть больше трех недель, и в Редингум тем временем начали привозить первое серебро, сено и зерно. Кажется, Альфред держал слово.

А Рагнар стал заложником своего горя.

– Как я скажу Сигрид? – вопрошал он.

– Плохо, когда у мужчины только один сын, – сказал мне Равн, – почти так же плохо, как ни одного. У меня было три сына, и только Рагнар остался в живых. И у него остался только один сын.

Рагнар Младший по-прежнему находился в Ирландии.

– У него может родиться еще один сын, – сказала Брида.

– Только не от Сигрид, – ответил Равн, – хотя он может взять вторую жену. Иногда так и поступают.

Рагнар отдал мне Вздох Змея и подарил еще один браслет. Он подарил браслет и Бриде и немного утешился, выслушав историю нашего побега. Нам пришлось пересказать ее Хальфдану, а потом Гутруму Невезучему, который не спускал с нас недоброго взгляда, пока мы описывали трапезу с Альфредом и рассказывали о желании короля выучить меня грамоте. Даже охваченный горем Рагнар хохотал, когда Брида рассказывала, как выдала себя за незаконнорожденную дочь Эдмунда.

– Эта королева Эльсвит, – спросил Хальфдан, – какая она из себя?

– Не королева, – поправил я, – у англосаксов не бывает королев.

Об этом мне рассказал Беокка.

– Она просто жена короля.

– Она куница, прикидывающаяся дроздом, – сказала Брида.

– Красивая? – поинтересовался Гутрум.

– Узкая мордочка, – сказала Брида, – свинячьи глазки и поджатые губы.

– Тогда у короля в жизни мало радости, – заметил Хальфдан. – Почему же он женился на ней?

– Потому что она из Мерсии, – пояснил Равн, – а Альфреду нужно, чтобы Мерсия была на его стороне.

– Мерсия принадлежит нам! – прорычал Хальфдан.

– Но Альфред хочет ее отобрать, – проговорил Равн, – и нам следовало бы послать корабли с дарами к бриттам. Если они атакуют из Уэльса и Корнуолума, королю придется разделить свою армию.

Он зря это сказал, потому что Хальфдан до сих пор переживал, вспоминая о том, как сам разделил армию у холма Эска, и сейчас просто хмуро уставился в свое пиво. Насколько я знаю, он так и не послал даров бриттам, хотя идея была неплохая. Но он слишком терзался из-за своего поражения в Уэссексе, к тому же ходили слухи о волнениях и в Нортумбрии, и в Мерсии. Датчане так быстро захватили такую огромную часть Англии, что у них не хватало сил удерживать крепости по всей стране, поэтому недовольство разгоралось, как пожар на торфянике. Подавить волнения было несложно, но, пущенные на самотек, они ширились и становились опасными. Хальфдан сказал, что пришло время затоптать очаги бунта и повергнуть завоеванную Англию в ужас и уныние; а когда Нортумбрия, а затем Мерсия и Восточная Англия успокоятся, можно будет снова пойти на Уэссекс.

Прибыло последнее обещанное Альфредом серебро, датчане отпустили юных заложников, включая мерсийских близнецов, и вернулись в Лунден. Рагнар выкопал горшок с останками младшего сына и перенес на «Летучий змей».

– Отвезу его домой, – сказал он, – похороню среди своих.

В тот год мы не смогли уйти на север. Уже наступила осень, когда мы добрались до Лундена, и пришлось пережидать зиму. Только весной три корабля Рагнара вышли из Темеза и двинулись на север.

Мне тогда почти исполнилось шестнадцать, я рос быстро и был на голову выше большинства мужчин.

Рагнар приставил меня к рулевому веслу. Он научил меня вести судно, научил предчувствовать удар волны и порывы ветра, научил вовремя убирать весло, не дав кораблю сменить курс. Я научился легко прикасаться к веслу, хотя сперва корабль пьяно болтался, когда я слишком сильно налегал на кормило. Со временем я стал понимать желания судна, полюбил идущую из глубины дрожь, с которой стройный драккар набирал полную скорость.

– Я сделаю тебя вторым сыном, – сказал Рагнар по дороге домой.

Я не знал, что ответить.

– Я всегда буду больше любить моего первенца, – продолжал он, имея в виду Рагнара Младшего, – но ты все равно будешь мне сыном.

– Мне бы этого хотелось, – неловко произнес я, глядя на далекий берег, вдоль которого рассыпались коричневатые пятнышки парусов – то были рыбачьи лодки с наших кораблей. – Это большая честь, – добавил я.

– Утред Рагнарсон, – попробовал Рагнар на вкус сочетание имен.