Последнее крымское предупреждение

— Это и есть господин Дубарь, — на всякий случай пояснил Цвигун. — Пока он дома, но пойди пойми, чем занимается. С этой точки мало видно, но других нет. От моря не подобраться, сразу засечет. Собаку видите во дворе?

Там показался рослый дог, палевый, страшноватый, со свисающим языком. Он бесцельно слонялся по двору, выжидающе поглядывал на хозяина.

— С огорода зайти рискованно, согласен, — пробормотал Вадим. — Видите дерево вдали, за оградой. С него, полагаю, открывается неплохой вид.

— Нема дурных, — заявил Амбарцумян. — Разве что сорокой обернуться.

— Стас, ступайте домой и ложитесь спать, — сказал чекисту Вадим. — Не могу смотреть, как вы мучаетесь. Вы сделали свое дело лучше всех, начальство вас отметит обязательно. А забудет, напомним. Мы полностью в курсе, закончим без вас. Понадобитесь — свяжемся.

— Правда? — обрадовался Цвигун. — Хорошо. Честно говоря, я тупо падаю. Уже не соображаю, что происходит. Удачи, товарищи офицеры. Обращайтесь. Да, информация к сведению. У Дубаря есть привычка. В те дни, когда не работает, в пять вечера он ходит на пляж, который у набережной, и там купается, заплывает далеко в море. В сумерках возвращается домой или бродит по городу. Машину берет нечасто. Форму спортивную поддерживает, — проговорил смекалистый офицер и удалился.

Вадим позвонил Капралову и распорядился:

— Леха, сиди в машине. План окрестных улиц у тебя есть. Если фигурант куда-то намылится на колесах, поедешь за ним. Если пешком пойдет, то сами справимся.

После этого он позвонил Панькову, Истомину, Ждановичу, поставил их в известность о том, где находится. Майор выразил пожелание снять наблюдение, если таковое есть, а то у семи нянек дитя, как известно, без глаза. У него возникла странная мысль. Группа третий раз меняла дислокацию, а воз и ныне там!

— Вы же у нас теперь без постоянного места жительства, вот и оборудуйте по адресу базу. Хозяина все равно нет. Еще об одном ты должен знать, майор, — сказал Истомин. — Работает специальная радиотехническая группа УФСБ по Крыму. Командир — майор Сафронов Борис Сергеевич. Проникнуть в дом не можем — спугнем. В ход пущены микрофоны направленного действия. Штуки не ахти, разговоры в помещениях прослушать проблематично, но наличие посторонних они выявят. У парней «Газель» с аппаратурой, сидят в квартале от вашего джипа на улице Рассветной. Фигурант один дома. Бродит из комнаты в комнату, кашляет, что-то передвигает.

— Хорошо, я понял.

В эти технические штучки он тоже не очень верил. Если разведчик осторожен, то никогда себя не выдаст.

Спецназовцы смотрели в окно. Пару раз в зоне видимости мелькнула собака. Ей, похоже, нечем было заняться. Возник Дубарь, какой-то хмурый, задумчивый, встал посреди двора, погрузился в себя.

«Что находят в нем женщины? — подумал Вадим. — Да, спортивный, галантный, умеет ухаживать, наверняка знает толк в сексе, но такое неприятное лицо».

Фигурант поднял глаза. У Вадима возникло такое ощущение, что он смотрел прямо на него. Нет, невозможно, этот тип видел только солнце, отражающееся в стекле.

— Вот ведь козел какой, — протянул Рудницкий. — Смотрит так, что прямо царапает. Это наш клиент, командир, нутром чую.

«А если не наш? Тогда все пропало. Убьем на пустышку все оставшееся время, загоним себя в цейтнот, в итоге распишемся в собственном бессилии», — подумал Репнин.

День еще только начинался, на небе ни облачка. Конец июля, самая курортная пора в Крыму.

У дома под номером восемь остановилась черная машина представительского класса. Открылись ворота, повинуясь сигналу, поданному с пульта. Черный красавец въехал внутрь.

«Мы тоже „Ягуар“», — почему-то подумал Вадим.

Домик за забором тоже был неплох.

Видимо, по этой причине на обочине рядом с коттеджем красовался щит с рекламой предвыборной кампании. «Мы сделаем жизнь лучше!» — уверял всех текст над улыбчивой физиономией кандидата в народные избранники.

— Максим, а ты на «Ягуаре» когда-нибудь ездил? — прошептал Амбарцумян.

— Ну, да, ездил, — ответил Рудницкий. — Однажды. На капоте. Этот парень сдаваться не хотел, за руль прыгнул. Пришлось и мне…

— Хорошая машина?

— Да, удобная. Завидуешь, Гриша? — Рудницкий покосился на взгрустнувшего товарища.

— Находит иногда, — честно признался Амбарцумян. — Хочется иметь не только совесть.

— Ничего, скоро такие политики, как этот вот, сделают нашу жизнь лучше. Тогда и погуляем. — Вадим кивнул на плакат. — Каждому по «Ягуару», по трехуровневому коттеджу в Крыму.

— Так он свою жизнь улучшает, а не нашу, — заявил Амбарцумян. — Можно подумать, от этих выборов что-то зависит.

— Если бы от выборов что-то зависело, то нам не позволили бы в них участвовать, — пробормотал Рудницкий. — Это не я придумал, а Марк Твен.

Спецназовцы продолжали наблюдать за домом. В них крепла уверенность в том, что все это неправильно. Так можно сидеть до второго пришествия.

— И долго нам торчать на этой мансарде? — недовольно буркнул Амбарцумян.

— До упора, — огрызнулся Вадим.

— Это как? — не понял Гриша.