Последнее купе

Вирус поднял глаза. Глаза были красные, почти без белков.

– …то я тебя убью, Жорик. И закопаю вот под этой сваей.

Зебра продолжал насвистывать в небо. Пилот лопал бутерброды один за другим. Жора молча взял колоду и стал раскладывать на кучки. Руки одеревенели. Десятки отдельно, шестерки отдельно, так. Спокойно. Дамы, дамы, тузы. Вдруг Липкин заорал как резаный:

– Играть научись сначала, лапоть!..

Он резким движением вырвал колоду из Жориных рук и швырнул в костер.

Секунды две или три Жора тупо смотрел, как пузырится декольтированное платье на пиковой даме, как обугливаются розовые пухлые щеки и вянет букет в тонких руках. Потом увидел Гошу – тот все еще продолжал что-то пьяно выкрикивать, – схватил его за ворот рубашки, встряхнул несколько раз. Врезал.

Липкин свалился, как подрубленное дерево, опрокинулся в костер, подняв тучу искр и пепла. Жора наклонился, поставил его на ноги, снова встряхнул – и снова врезал. Прежде чем Гоша успел во второй раз приложиться лопатками к тлеющим углям, какая-то хреновина на короткое мгновение мелькнула перед Жориными глазами. Вспышка. Жора вдруг оказался на капоте машины в позе «милый, я твоя», перед ним стоял Назаров с бешеной помидорной рожей, в руке он держал бутылку с этикеткой «Попов». На этикетке была кровь.

Зебра на заднем плане вытягивал из джинсов кожаный ремень с массивной пряжкой «501» и не спеша наматывал его на кулак.

Пилот сидел, сложив по-турецки ноги, доедал последний бутер. Он вытирал о штаны широкий складной нож.

– Значит, такая игра? – выдавил Жора. Передний зуб шатался. Из разбитого носа затекало что-то теплое и кислое. – Ну давай, скоты. Давай. Поиграем.

5.

Радиатор «фольксвагена» находился в нескольких метрах от Жориных ног. На месте знаменитой аббревиатуры WV зиял черный провал, как пушечное дуло. Зебра в конце концов вышел из машины, отошел подальше, стал прикуривать. У него долго не получалось – вместо губ повисли два красных вареника, разбитые руки тряслись. Потом вышли Назаров и Пилот. Гоше Липкину пришлось остаться в машине – Вирус не пустил.

– Если положа руку на сердце, – кричал Вирус, перекрывая ревущий на холостых оборотах мотор, – то водитель из меня так себе! Хреновый я водитель, слышишь? Особенно под газами!.. Алло? Ты живой, Жор?

Жора стоял, прижавшись спиной к свае, как каскадеры прижимаются к стене здания, переступая по узкому карнизу. Руки и локти его были скручены сзади проволокой, что-то вроде буквы «г». Г – это значит «Гоша». Потому что проволку нашел Гоша Липкин, он же и прикручивал – чуть не до кости тянул, старался. Шея тоже прикручена. Чтобы не убежал.

Перед этим Жору били. Он стоял, руки буквой «г» за спиной – а его били. Назаров бил, у которого рожа из помидорной превратилась в баклажанную, и правый глаз совсем спрятался под мясом, будто его там и нет. Липкин бил, у которого волосы остались только надо лбом, а нос смотрел строго вправо. Зебра бил. И Пилот бил. А Вирус – не бил, он кое-что придумал.

– Так ты живой, алло? – орал Вирус. – Не слышу!

Машина подала назад, по Жориным джинсам стрельнули камешки из-под колес. Вирус отъехал на десять, на двадцать метров, лица за стеклом превратились в бледные пятна, и теперь уже никакие крики точно не долетали до Жориных ушей.

«Он же дурной», – думал Жора, пытаясь миллиметр за миллиметром переползти на другую сторону сваи. «Он же – марсианин».

Проволока впилась в шею и не пускала.

«Фольксваген» остановился, качнулся на месте и почти сразу покатился вперед, набирая скорость и голос. Правая дверца открылась, чья-то рука высунулась и захлопнула ее.

Обратный отсчет. Двадцать метров, пятнадцать. Десять. Жора почувствовал свои колени, коленные чашечки, тысячи раз оцарапанные и разбитые в кровь – но не более того. Радиатор должен влепить именно по коленям. И все остальное покажется ерундой по сравнению с этой болью.

Пять метров.

Три.

Машина неожиданно крутнулась на месте, смачно хрустнул песок под колесами, Жора открыл глаза и увидел, как высокая задница «фольксвагена» разворачивается, описывая полукруг, собираясь соскоблить его со сваи или размазать по ней.

Жора заорал, едва не вывернулся наизнанку. Вжался в бетон.

По ногам царапнула горячая выхлопная труба, вырвав клок джинсов и кожи, край багажника прошел в нескольких сантиметрах от паха, Жора смотрел и не мог оторвать взгляд, волосы его стояли дыбом, как у Билли Айдола, а рот так и не закрывался.

Потом машина остановилась. Застыла.

Рев двигателя понизился на октаву, теперь это было ровное урчание. Теперь Жора услышал собственный крик – и замолчал.

Хлопнула дверца, из машины вышел Вирус, в руках у него пачка «лаки страйк», он встряхнул ее несколько раз, пока наружу не показались два желто-коричневых фильтра. Одну сигарету Вирус сунул себе в рот, другую предложил Жоре.

– Еще не бросил, надеюсь?

Жора не бросил. Вытянув шею, насколько позволяла проволока, он прикурил от Вирусовой зажигалки, глубоко затянулся. Содранные ноги дали о себе знать первым залпом боли.