Последнее лето - твое и мое

Обычно Райли обращала внимание на крупных животных с большими мордами и ластами, но в тот день добродетельные выдры и моржи с глазами навыкате выглядели трагически-сдержанными и неприкаянными. Неужели для них имело значение, что никто не хочет на них смотреть? Она долго рассматривала бассейны поменьше, где копошилось множество ползающих и плавающих существ и где можно было получить представление о целой экосистеме. Эти маленькие существа были сами по себе; они совсем не обращали на вас внимания, и от этого им было только лучше.

Она привыкла с пренебрежением относиться к витринам с материалами о морских обитателях. Но сегодня она рассмотрела их более внимательно и нашла много нового. Еще она читала плакаты.

Пока она поднималась по ступеням на старый дельфиний стадион, у нее устали ноги и немного закружилась голова. Площадка перед бассейном была обнесена канатом еще с тех времен, когда здесь устраивались шоу.

Одинокий рабочий чистил стенки бассейна губкой на длинной ручке. Райли вдыхала запахи прогорклой сельди и стоячей воды — настолько густые, что было не продохнуть. Она высматривала знакомую серую спину Марни, но Марни предпочитала оставаться под водой.

— Что случилось с Турком? — окликнула Райли через бассейн человека со щеткой.

Мужчина поднял глаза.

— Он умер в прошлом году. Мы скоро ожидаем новую пару.

Райли кивнула. Она слонялась по площадке, думая о том, что это может означать для Марни. Хорошо бы, Марни на одну-две минуты показалась на поверхности и пронеслась на спине, как она это умела. Это было бы таким утешением.

Райли не спеша вышла из аквариума и оказалась на превосходном пляже Кони-Айленда. Она не стала снимать кроссовки, но отдалась на волю песка. Весенний ветер пробрался под ее куртку и шапку. Песок, море и небо ложились на палитру мира тремя горизонтальными полосами чистого, всеохватного, незамутненного цвета.

Искушенным взглядом смотрела она на воду. К Турку она испытывала смешанные чувства — печаль от потери и радость за него, что обрел свободу. Марни ей было просто жаль.

Пол удивился, что Райли хочет встретиться с ним в кафе. Кофе она не любила и никогда не изъявляла желания заниматься чем-то в помещении. Когда она появилась, то показалась ему усталой и маленькой.

— Что случилось? — спросил он.

— Подожди, — отозвалась она.

Она пошла к стойке и вернулась с двумя чашками горячего шоколада. Одну она вручила ему, несмотря на то, что перед ним уже стояла чашка кофе.

Странно было видеть ее в этой обстановке — ее, разгуливающую среди незнакомых людей и отсчитывающую деньги. Создавалось такое впечатление, что ее вырезали из другого фильма и вставили в эту сцену — притом как-то бестолково, без использования новейших технологий.

— Все в порядке? — спросил он.

— Ну… об этом я и хотела с тобой поговорить.

Пол почувствовал холодок внизу живота, который, расползаясь вверх, вызывал нарастающее беспокойство. Положив руки на бедра, он уперся напряженными ступнями в пол.

— Надо было сказать тебе еще несколько месяцев тому назад, но у меня не было настроения. — Она пыталась размещать в горячем шоколаде сбитые сливки. — Алиса порывалась рассказать тебе, но я ей не разрешала.

Он кивнул.

— Понятно.

Это было сродни тому, когда вас заставляют смотреть на что-то такое, чего вам видеть явно не хочется.

— У меня нет желания рассказывать тебе все и нет желания отвечать на вопросы.

Он снова кивнул. Тревога теперь была разлита повсюду.

— У меня был ревмокардит, возможно, дважды. В первый раз я была совсем маленькой. Во второй раз случилось прошлым летом, и это было гораздо серьезней.

Он отхлебнул кофе. Потом отхлебнул горячего шоколада.

— Возможно, основная проблема с сердцем в чем-то другом. Во всяком случае, стало намного хуже.

Он кивнул. Обычные выражения сочувствия были не в большой чести у Райли. У нее был какой-то нетерпеливый вид.

— Так что мое сердце теперь настоящая развалюха. В этом все дело. Вероятно, мне понадобится новое.

Больше скрывать изумление он не мог.

— Новое.

— Новое сердце.

— Что?

— Есть такая идея.

— Что?

— Послушай, Пол. Моя семья совершенно сломлена. Алиса — тоже. Ты нравишься мне сильным, так что сделай одолжение. Это действительно мне поможет.

Он кивнул. Ему вдруг ужасно захотелось спрятаться в таком месте, где можно не бояться быть слабым. Но сейчас сделать этого он не мог.

— Спасибо. — Он заметил, что лицо ее пошло красными пятнами, а глаза засияли. — Ты всегда был моим лучшим другом, — сказала она. — И всегда понимал меня лучше других.

Он зажал рот ладонью, потому что нельзя было допустить, чтобы она увидела выражение его лица.

— И ты тоже — мой лучший друг, — пробормотал он наконец.

Примерно с минуту она рассказывала что-то про Кони-Айленд, но он был не в состоянии слушать. Вместо этого он смотрел на маленький шрам, пересекающий ее бровь, судорожно выискивая мысль, которая могла бы принести облегчение. Его душило отчаяние. Ему казалось, он сейчас умрет.