Последнее лето в Аркадии

Я положила книжку на колени, чуть подняла изголовье лежака и стала следить за кучкой дайверов в сотне метров от берега. С ними был инструктор, молодой загорелый парень. Он стоял на борту моторки и помогал группе спуститься в воду. Похоже, все дайверы были новичками, поскольку неуклюже хватались за бортик, чтобы не утонуть со всем своим снаряжением. Кроме них, в море никого не было. Разве что несколько лодок на горизонте да один катерок, тащивший за собой пара-планериста. Парень висел в небе, словно большая неловкая моль, ноги были смешно поджаты. Тянувшаяся от катера веревка блестела на солнце, словно весенняя паутинка.

Рита невольно затронула чувствительную струнку в моем сердце. Я в самом деле скучала по Майклу. Иногда это ощущение усиливалось, особенно в тот месяц года, когда муж умер.

Тот кошмарный вторник одиннадцатилетней давности стал самым черным днем моей жизни, затмив собой даже утрату матери. Только представьте, каково мне было! Я поцеловала мужа на пороге дома, перед тем как он отправился на работу. На руках у меня был крохотный сын, жадно тянувший из бутылочки молочную смесь. Помню, что пошутила насчет мятого пиджака, который в очередной раз забыла отпарить утюгом. А всего через два часа раздался звонок в дверь.

— Мы можем пройти, миссис Батлер? — спросил полицейский, виновато глядя на меня.

Я уже ожидала, что он скажет. Не спрашивайте, откуда взялось это знание. Я была в шоке, почти в ступоре, но случившееся не стало для меня сюрпризом. Просто на какое-то время я позабыла об осторожности, перестала прятаться в раковину, открылась миру. Мой брак устаканился и казался незыблемым, поэтому я расслабилась. И, как оказалось, зря.

Том бросил свое однообразное занятие и теперь сидел на песке, глядя на воду.

— Может, пора уже перестать сосать палец, милый? — спросила я на автомате.

Я знала, что Том пропустит мою реплику мимо ушей. Его передние зубы росли криво, выдаваясь вперед, как у кролика. В скором времени Тому могла потребоваться пластинка для исправления прикуса. В детстве у меня тоже была привычка сосать палец, но мать быстро нашла противоядие: она наносила мне на ногти горький лак, так что желание облизывать пальцы постепенно пропало. Родив сына, я рассудила, что подобные меры слишком жестоки, так что теперь расплачивалась за мягкосердечие.

— Том, ты слышишь?

Сын обернулся, не вынимая пальцев изо рта. В таком ракурсе он внезапно напомнил мне своего отца, когда тот курил трубку, а я обращалась к нему с вопросом.

О Майкл! Какой печальный конец для столь чудесного, жизнерадостного человека! Быть сбитым автобусом на не слишком оживленном перекрестке, умереть в одночасье, быть вычеркнутым из жизни, словно никогда и не существовал…

Я встала, подошла к сыну и пристально оглядела его руки, проверяя, не сгорела ли кожа. Том отказывался пользоваться защитным лосьоном или сидеть под зонтом.

— Том, сынок, ну хотя бы пять минут не суй палец в рот. — Я вздохнула. — Тебе не жарко? Хочешь колы или минералки?

— Нет, спасибо.

— Я хочу поплавать. Пойдешь со мной?

— Угу.

Я не ожидала столь скорого согласия, будучи уверенной, что Тома придется уговаривать. Но сын сразу вскочил и направился к воде. Он шел впереди не оборачиваясь.

— Подожди меня. — Я швырнула книгу к своему лежаку, прямо на песок, и поспешила за сыном. Нагнать Тома удалось лишь в воде. — Не спеши, дорогой, мы же не знаем, какое тут дно. Вдруг здесь есть валуны или омуты.

— Не трусь, нас спасут. Тут есть спасатель. — Том мрачно смотрел за тем, как намокают снизу его шорты.

— Спасатель? Где?

— На вышке.

Я обернулась. В сотне ярдов слева посреди песка действительно торчала деревянная вышка с лесенкой. К сожалению, зрение у меня уже не то, так что я не смогла разглядеть, есть ли кто на вышке, но поверила Тому. У меня не было причин подвергать его слова сомнению.

Когда я снова повернулась к сыну, он уже мощными гребками рассекал воду метрах в десяти от меня. Мы никогда не учили Тома плавать, но он всех нас удивил, когда однажды просто лег на воду и поплыл, причем почти так же быстро и бесшумно, как морской котик. На отдыхе он частенько плавает в бассейне, причем неутомим, словно занимался этим с самого рождения. Иной раз я успевала сделать себе маникюр к тому моменту, как он вылезал и опускался на соседний лежак.

Я проплыла всего пять метров, но сразу же запыхалась. Море оказалось теплым, но неспокойным, в лицо плескали волны, и приходилось напрягать и тянуть шею, чтобы не захлебнуться. Глотнув соленой воды, я решила, что с меня довольно. Я посмотрела, где Том. Он заплыл далеко и находился уже возле лодки с дайверами. Крикнув, что возвращаюсь, я снова нахлебалась. Кажется, ветер унес мой крик в другую сторону, потому что Том не обернулся.

Я барахталась в воде, повернувшись к берегу, пока ноги не коснулись дна. Том по-прежнему был далеко, его головка торчала возле лодки. Видимо, сын с интересом слушал указания инструктора.

— Что-то ты быстро. Как вода? — Рита, сидевшая на краю лежака, деловито отряхнула с щиколотки песок и поправила свой баснословно дорогой купальник.