Последнее новшество

— Я еще не все сказала, — сноса подала голос мисс Харт. — Есть еще одно важное обстоятельство. Нас здесь пятьдесят три человека, мужчин и женщин Среди них — десять супружеских пар, они не в счет. Остается тридцать три человека, двадцать из которых — мужчины. Двадцать мужчин на тринадцать женщин (нам, девушкам, всегда не везет!). Не все из нас молоды, но все мы женщины. Нужно решить, какая форма брака предпочтительнее? Моногамия? Или многомужество?

— Разумеется, моногамия! — решительным тоном произнес высокий худощавый мужчина. Он единственный из присутствовавших был, с позволения сказать, одет. Тело его было прикрыто листьями, кое-где лопнувшими, которые держались на талии за счет накрученных лиан.

— Хорошо, — согласилась молодая женщина. — Пусть будет моногамия. Признаться, мне самой это больше по душе. Но должна вас предупредить: коль скоро мы начинаем играть в такие игры, нам не избежать осложнений. Страсть и ревность могут привести к убийствам, жертвами которых станут как женщины, так и мужчины, а мне этого совсем не хочется.

— Так что же вы предлагаете, мисс Харт? — спросил Бойль.

— А вот что, доктор. Когда придет время выбирать себе напарницу, давайте не будем принимать в расчет любовь. Если двое мужчин выберут одну и ту же женщину, пусть дело решится в поединке. Сильнейший получит ее и будет содержать.

— Естественный отбор, — пробормотал хирург. — Сам я — за такое решение проблемы, однако мы обязаны поставить вопрос на голосование…

На вершине холма была небольшая ложбина, которая образовывала природную арену. По краям ложбины, словно в амфитеатре, расположилось все население лагеря. На самой арене находилось четверо. В их числе был Бойль, поскольку ему сказали, что полномочия председателя совета включают в себя и обязанности спортивного судьи. Накануне совет высказал мнение, что Бойль среди них — самый компетентный. Ему надлежало решать, когда прекратить поединок во избежание возможного увечья кого-либо из участников. На арене была и Мэри Харт. Утром она отыскала веточку с частыми шипами и, пользуясь ею как гребнем, расчесала свои длинные волосы. Она успела также сплести венок из желтых цветов, предназначенный победителю.

Хокинс сидел у края арены вместе с другими членами совета и, наблюдая за Мэри, размышлял, скрывалось ли за ее поведением неодолимое желание подражать свадебным обрядам землян либо она ощущала неосознанный зов далеких предков.

— Жаль, что эта чертова плесень испортила все наши часы, — посетовал толстяк, сидевший справа от Хокинса. — Если бы была возможность вести хронометраж, мы бы организовали настоящее соревнование, с раундами и призами.

Хокинс кивнул в знак согласия. Он наблюдал за ареной, в центре которой находились сейчас четверо: стройная полуодетая, словно первобытная, женщина, важный старик и двое молодых людей с темными, заросшими лицами. Хокинс знал их обоих: Феннет был стажером с “Полярной звезды”; Клеменс же, лет на семь старше Феннета, был пассажиром, а по профессии — разведчиком ближнего космоса.

— Если бы было на что заключить пари, — снова оживился толстяк. — я бы поставил на Клеменса. У вашего стажера — никаких шансов! Его научили честной борьбе, а Клеменс считает, что в драке все средства хороши.

— Феннет сейчас в лучшей форме, — заметил Хокинс. — Он много работал физически, в то время как Клеменс бездельничал, дрых без просыпа и набивал себе брюхо. Взгляните, какой у него живот!

— Нет ничего зазорного в добротной, здоровой плоти и мускулах, — возразил толстяк, поглаживая свой пупок.

Бойль громко предупредил противников:

— Царапаться и кусаться запрещено! — И добавил: — Пусть победит сильнейший!

Он с достоинством отошел в сторону, чтобы не мешать участникам поединка, и остановился рядом с мисс Харт.

Мужчины стояли друг против друга со сжатыми кулаками. Они казались озадаченными. На их лицах было написано явное сожаление по поводу того, чем им предстояло заниматься.

— Начинайте же! — прикрикнула на них Мэри Харт. — Неужели вам не хочется обладать такой женщиной, как я? Вам предстоит дожить здесь до глубокой старости, и без женщины вам будет одиноко!

— Они подождут, пока не подрастут твои дочери! — крикнул кто-то из друзей Мэри.

— Если у меня когда-нибудь будут дочери! — отозвалась Мэри. — При таких темпах надежды мало!

— Начинайте же! — закричали из толпы. — Пора!

Феннет двинулся вперед первым, но ступал он как-то неуверенно. Сначала он не слишком сильно ударил Клеменса правой рукой по незащищенному лицу. Удар был совсем легкий, но, должно быть, болезненный. Клеменс схватился рукой за нос, перепачкался кровью и принялся разглядывать свои окровавленные пальцы. Потом издал звук, похожий на рычание, и тяжело двинулся вперед, поднимая на ходу руки и, очевидно, намереваясь вцепиться в противника и сокрушить его. Стажер нанес еще два удара правой и отступил, пританцовывая.

— Почему этот не навешает ему как следует? — возмущенно спросил толстяк.

— Они же без перчаток, вот и боятся повредить руки, — пояснил Хокинс.