Последнее новшество

Подобные сцены повторялись чуть ли не каждый день. Тем временем синьор да Винчи начал рисовать на стене нашего холла изумительную картину, изображавшую ангелов и демонов, души грешников и тому подобное. Поначалу мама этого не замечала: всякий раз, когда синьор да Винчи спускался по лестнице, она уходила в слезах — до того у нее сдали нервы. Но однажды, в воскресенье, она как следует присмотрелась к картине и так рассердилась, что схватила полное ведро белой краски “Супер Кем Тон”, валик на длинной палке и замазала всю картину. Два дня синьор да Винчи ходил надутый, и я его понимаю. Потом он вроде бы забыл о случившемся и целую неделю наблюдал за птицами и рисовал их крылышки. Как сказал мне папа, синьору да Винчи едва ли не первому пришло в голову, что человек может летать.

Однажды мы с да Винчи отправились на прогулку и по привычке наблюдали за птицами, как вдруг над нашими головами с ревом пронесся реактивный лайнер. Признаться, тут я испугался, что старик спятит, — так он разволновался. С большим трудом мне удалось его успокоить. Дома я отыскал детскую книжку об авиации и с помощью картинок и жестов — старик при этом тоже делал разные движения руками — объяснил ему, что такое самолеты. Он долго сидел в раздумье на лужайке. Наверное, он был сильно расстроен — ведь ему и здесь хотелось быть первооткрывателем. Потом он снова начал жестикулировать, и я догадался, что его интересует, удалось ли кому-либо из людей подняться в воздух без помощи летательных аппаратов. На это я с помощью рисунков, жестов и отдельных слов ответил, что такое еще никому не удавалось. Старик несказанно обрадовался, вскочил и начал махать руками и рисовать разные предметы, которые были ему необходимы и которые, как он надеялся, я ему достану.

Вместе с близнецами мы принялись таскать в дом алюминиевую фольгу и синтетическую пленку, обрезки дерева и полоски металла, добывали мы их главным образом в кабинете труда седьмого класса средней школы. Синьор да Винчи прятал все это богатство на чердаке сарая. Вскоре послышался стук его молотка, старик что-то начал пилить, а потом снова запел.

Папа никогда даже близко не подходил к сараю. Он был слишком занят своей книгой и, думается, рад, что синьора да Винчи нет рядом, так как общение с ним отвлекало его от работы. Кроме того, старик мог сказать отцу что-нибудь такое, что вынудило бы его переписывать целые главы. У папы сложилось свое собственное представление о синьоре да Винчи, и ему не хотелось, чтобы что-то на его взгляды повлияло. Кроме того, у папы были нелады с мамой. У мамы постоянно дрожали руки, она то и дело хватала папу за рукав, не обращая внимания на то, что он пишет, и не переставала твердить ему, что все в доме идет вкривь и вкось.

— …И он задумал превратить нашу собаку в боевую машину…

Старший из близнецов, Ричард, пытался объяснить, что синьор да Винчи решил научить Вауза косить траву, но мама и слушать не желала.

— Лилиан, когда мы получим наконец деньги за книгу, — говорил обычно папа, — мы подыщем для старика подходящее местечко Может быть… — При этом ему удавалось придать своему лицу озабоченное выражение. — Может быть, нам удастся его куда-нибудь пристроить… Он никогда не сможет жить среди современных людей…

Близнецы ничего толком не понимали, но меня подобные рассуждения очень огорчали, и я поклялся, что не допущу, чтобы с синьором да Винчи случилась какая-нибудь беда.

— Как бы мне хотелось, чтобы в нашей семье снова воцарились мир и покой, — часто повторяла мама.

При этом она принималась тихонько плакать, а папа продолжал трудиться над книгой.

Однажды вечером, сидя у ручья, синьор да Винчи извлек откуда-то забавного игрушечного тигра, которого он смастерил для близнецов. На вид тигр был словно из чистого золота. Старик положил игрушку на камень, и она начала двигаться, жужжа и потрескивая. В руках синьора да Винчи вдруг появилась небольшая палочка, и он легонько прикоснулся ею к игрушке.

Тигр тут же распался на две половинки: на изломе он был дивной сапфировой голубизны, а посередине белели крохотные лилии. Близнецы так обрадовались, что бросились обнимать старика, и он едва не прослезился. Некоторое время спустя ребятишки отправились домой спать, а мы с синьором да Винчи остались сидеть у ручья. Над нами снова пролетел реактивный лайнер, и старик раскинул руки в стороны, желая показать, что готов последовать за самолетом. Говорят, нигде нет такого голубого неба, как в Италии, и в этот момент мне показалось, что синьор да Винчи хочет взмыть вверх и обрести свое прежнее пристанище в небесной голубизне.

Самолет улетел, сделалось совсем тихо, и в надвигавшихся сумерках небо начало быстро темнеть. Некоторое время спустя синьор да Винчи взглянул мне в лицо, и в его глазах отразились все его надежды и чаяния. Затем в них возник недоуменный вопрос: “В чем я провинился?”

В этот момент мне захотелось, чтобы отцу, который вырвал этого человека из привычного окружения, тоже стало бы не по себе.