Последнее обещание

В воздухе висела голубая дымка. Свет был погашен, и когда Вайолет смотрела на публику, десятки огоньков зажженных сигарет казались ей танцующими во мраке светлячками. Она ждала своего часа, пока на сцене ведущий выдавал последнюю порцию грязных шуток, ни капли не смешных, на ее взгляд. Вряд ли работу в мужских клубах можно было считать респектабельной, но платили в них неплохо, и публика была благодарной, так что к концу вечера банка для чаевых обычно заметно тяжелела. Тара стояла рядом, сосредоточившись на пакете картошки с соусом карри.

– Ради всего святого, – сказала Вайолет, обмахиваясь рукой, – я выйду на сцену пахнущей, как индийская забегаловка.

Тара засмеялась.

– Удачи, мама, по-моему, тебе пора.

Ведущий закричал в микрофон:

– А теперь по многочисленным просьбам на сцену выходит ваша и моя любимая, роскошная, восхитительная мисс Вайолет Скай.

Растягивая ее имя так, словно представлял боксера на ринге, он театральным жестом пригласил ее выйти из-за кулис. С благодарным кивком Вайолет заскользила по сцене, шлейфом платья подметая всю пыль.

– Спасибо, Дин.

Он поцеловал ее в щеку и приобнял, чтобы фирменным жестом стиснуть левую ягодицу.

– Вперед, дорогая, они все твои.

Толпа разгоряченных нетрезвых мужчин в едином порыве поднялась на ноги, приветствуя ее криками и аплодисментами. У некоторых чуть слюна не капала. Она ждала, пока утихнет шум, нацепив самую лучезарную улыбку, так что чуть щеки не заболели. Денег едва хватало на жизнь, но все же это был еще не самый худший способ зарабатывать. Боа послушно соскользнуло на пол, и она кивнула звуковику.

Сорок пять минут спустя зрители, снова вскочив на ноги, провожали Вайолет бурными овациями и оглушительным свистом. Подобрав боа, женщина направилась в комнатушку, именуемую ее гримеркой, которая напоминала скорее потрепанную кладовку. Свисающая с потолка лампочка освещала зеркало и деревянный стол, забравшись на который, Тара грызла леденцы со вкусом колы.

– У тебя так скоро зубов не останется, юная леди, – возмутилась Вайолет, но дочь проигнорировала ее замечание.

– Как все прошло? – спросила она.

– Думаю, нормально. Я просто изображаю улыбку и терплю все это. Приятного мало, зато волки сыты. То есть в нашем случае мистер Симпсон.

Тара соскользнула со стола и передала ей записку.

– Что это? – нахмурилась мать.

– Номер телефона одного парня, который хочет, чтоб ты ему позвонила. Насчет концерта в «Аметист Лаундж».

Вайолет схватила дочь за руку, чтобы изучить записку.

– Не надо так шутить со мной. Или ты серьезно?

– Да, мам, вполне. Ты что думаешь, я тут сижу и сочиняю небылицы?

– «Аметист Лаундж»? Как это?

– А я откуда знаю? Позвони ему и спроси.

– Еще бы, позвоню, – ответила женщина, прижав записку к груди и подняв глаза к потолку, где паутина провисала под грузом пыли. – «Аметист Лаундж», Тара. У них панорамные окна, плюшевый ковер и все кругом малиновое и золотое. Никакого липкого линолеума. И зрители, наверно, ничем не бросаются. А уж платят там наверняка больше, чем в этом захудалом кабаке.

– Тогда иди и позвони ему, – поторопила Тара. – В холле есть таксофон.

– Найдется два пенса, детка? – просила мать, похлопывая по своему плечу.

Когда они возвращались к себе, было уже глубоко за полночь. Рука об руку, мать и дочь со смехом шагали по слабо освещенной улице. От мороза немела кожа.

– Теперь у нас точно все будет отлично, Тара, я уверена. Я ждала этого шанса всю жизнь. Выступление в «Аметист Лаундж». Это же решение всех наших проблем.

– Спокойнее, мам. Все же это не «Лондон Палладиум»[7].

– Кто знает, чем это закончится? – ответила Вайолет. – Там выступали Брюс Форсайт, Джин Питни, Дасти Спрингфилд. Надо мыслить масштабно, детка. Хватит с меня работы в мужских клубах и танцев на церковных чаепитиях. Пора мне засиять по-настоящему.

Обхватив фонарный столб и запрокинув голову, она запела во весь голос.

– Тише, мам, ты же всех перебудишь.

– Они еще спасибо мне должны сказать за возможность бесплатно послушать концерт талантливейшей мисс Вайолет Скай. Потом еще будут внукам об этом рассказывать.

Внезапно Тара остановилась и уставилась куда-то в темноту.

– Мам.

– Что, милая?

– Что это там такое? Прямо перед нашим домом?

Женщина прищурилась в темноте.

– Похоже, кто-то упал и лежит. Наверно, какой-то бродяга перепил и отключился, – она взяла Тару под руку. – Давай посмотрим, можем ли мы чем-то помочь.

Они осторожно приблизились к темной куче на тротуаре, и мать опасливо ткнула в нее носком ботинка.

– Ой, это не человек, а просто мешок с каким-то тряпьем.

Вайолет осторожно ослабила тряпку, которой он был перевязан, боязливо просунула руку внутрь и извлекла на свет тонкую рубашку, зажав ее краешек между двумя пальцами.

Тара опустилась на колени рядом с матерью.

– Это же моя лучшая блузка.

Женщина нахмурилась и, когда к ней пришло полное осознание произошедшего, быстро переворошила вещи в мешке.