Последнее обещание

Ларри немного напрягся, предполагая, что его брат не стерпит такого оскорбления. Но тот просто накинул пальто, приблизился к жене и поцеловал ее в щеку:

– Прости, любимая. Ты, как всегда, права. Я вернусь через мгновение.

Когда Мартин вышел, Ларри сел на диван рядом с Кэрол, так что их бедра соприкоснулись. Это было едва ощутимо, но девушка все же отодвинулась на пару дюймов.

– Я скучаю по тебе, Кэрол.

Она нервно засмеялась и посмотрела на дверь:

– Не говори глупостей, Ларри.

– Но это правда. Я никак не могу перестать думать о тебе.

– О, Ларри! – Она взяла его руку и положила себе на колена. – Я думала, мы уже пережили это. Сколько же мне придется извиняться? Я полюбила Мартина и не в силах это изменить. Такое случается. Это не значит, что я не любила тебя. Просто его я люблю сильнее.

Ларри поморщился.

– Это нож в сердце, – сказал он.

– Я просто говорю честно. Я не жалею о своем решении уйти к Мартину. – Девушка потянулась за бокалом. – Конечно, мне жаль, что я причинила тебе боль. И я ужасно сожалею, что испортила твои отношения с единственным братом. Но никогда не пожалею о том, что вышла за него.

Она пожала плечами.

– Прости.

Ларри подошел к камину и встал к ней спиной.

– Я ведь был на вашей свадьбе, знаешь?

– Что?

Он услышал, как Кэрри встала и пошла по ковру.

– Но зачем?

Он обернулся к ней лицом.

– Наверно, просто хотел увидеть, как это произойдет. Тихонько проскользнул в церковь, как Дастин Хоффман в «Выпускнике».

Кэрол провела пальцем по ободку бокала:

– Люблю этот фильм.

– Я знаю, – улыбнулся Ларри.

– Пора и тебе найти свое счастье. Я точно знаю, есть кто-то особенный, кто ждет тебя. И кем бы она ни была, надеюсь, она тебя заслуживает.

Кэрол споткнулась о персидский ковер, опрокинула шампанское себе на блузку и едва не упала, но он вовремя поддержал ее.

– Осторожно!

Девушка промокнула пятно на блузке носовым платком:

– Все нормально. Думаю, удастся отстирать.

– Я имел в виду, осторожно, не пролей на ковер. Он стоил две штуки.

Она рассмеялась и рассыпала волосы по плечам. Привычка, которая была у нее много лет.

– Две штуки? На эти деньги новую машину можно купить.

– Он старинный.

– Какого черта, Ларри? Ты сошел с ума. Две штуки за ковер, а ведь он даже не новый.

– Его ценность будет только расти со временем. Если, конечно, кто-нибудь не зальет его шампанским.

Кэрол потянулась к его лицу, но ее пальцы застыли в паре миллиметров от щеки.

– Ларри, я правда очень надеюсь, что ты скоро встретишь свою единственную, – она обвела комнату рукой. – Мне не нравится думать, что ты слоняешься тут совсем один. Сколько у тебя спален?

– Шесть.

– Ого! Шесть?

Она отвернулась и погладила кремовую кожу дивана. Затем подхватила пурпурную пушистую подушку и, немного взбив ее, прижала к груди, чтобы уткнуться лицом в мех.

– Все это просто чудесно, Ларри, но ты не вернешь меня дорогими вещами. И именно тебе лучше всех это известно. Я люблю Мартина. Как бы больно тебе ни было это слышать, я сделала свой выбор.

Он опустил глаза, чтобы Кэрол не смогла прочесть в них, как глубоко его ранила. Было ясно заранее, что ее не тронет это показное великолепие. Правда, оно раздражало Мартина. Тот факт, что Ларри смог чего-то добиться, будет терзать его до самого конца.

– Я понимаю, что потерял тебя, – он вымученно улыбнулся и поднял руки, признавая свое поражение. – Знаю, что ты любишь Мартина. Но быть свидетелем вашей любви для меня слишком. Ты навсегда останешься для меня единственной. Прости, но я не могу представить себя счастливым рядом с кем-то еще, – он взял ее за руку. – И все же «лучше любить и потерять, чем так и не узнать любви».

Девушка не ответила, но ее глаза заблестели, и Ларри нежно отер единственную скатившуюся с них слезу большим пальцем. Она подняла к нему лицо. Теперь их разделяла лишь пара дюймов. Он ощущал ее теплое дыхание на своих губах. Но очарование момента нарушил Мартин, вернувшийся из сада.

– Какого черта, Ларри! – закричал он. – Стоит мне на минуту отойти покурить, и ты уже цитируешь Шекспира моей жене.

Кэрол резко обернулась:

– Хватит кричать. Мы просто разговаривали. Мартин прошел через комнату, оставив на кремовом ковре грязные следы ботинок, встал между ними и уставился на брата:

– Ничего не хочешь мне сказать?

Ларри спокойно взял свой бокал, немного повертел в руках и сделал глоток.

– Это Теннисон, Мартин, а не Шекспир.

9

Они ехали домой в Сен-Седезу по разбитой дороге, по грязным переулкам, заваленным разным мусором. Боясь напугать лошадей в прицепе, Лео придерживался размеренного небыстрого темпа езды. Его нога едва касалась педали газа. Матео спал на соседнем сиденье. Каждый раз, когда их подбрасывало на выбоинах, он вздрагивал и просыпался. Дьябло вел себя тихо и спокойно, в отличие от Гармонии, которую нелегко оказалось завести в фургон. Возможно, старик сильно преувеличивал насчет бешеного норова этого жеребца. Тогда Лео совершил очень выгодную сделку.

Когда они вернулись, отец был во дворе. Лео спрыгнул на землю и позвал его:

– Пап, иди, взгляни, что у нас тут.

Матео проснулся, выскочил из кабины и устремился к ним.