Последнее обещание плюща

– Была ночь и нам привезли в больницу девочку. Ей было три года. Она попала в автомобильную аварию с родителями. Тогда шёл сильный дождь. Машину занесло. Девочку не пристегнули в автокресле. Она, скорее всего, спала. Она вылетела из машины. Её доставили уже практически мёртвой. Пирс приехал сразу же из дома. У нас вырубили свет. Электросеть замкнула из-за молнии. Она туда попала. Но он пытался всеми силами, благодаря дополнительному аккумулятору спасти её. Мы были в операционной восемь часов, и ребёнок не выжил. Травмы несовместимые с жизнью. Там было месиво. У неё не было шансов, но для Пирса это стало сильным потрясением. Отец этой девочки пришёл в себя и узнал, что потерял жену и ребёнка. Он обвинял в этом Пирса. Он даже подал в суд на него, но проиграл. Пирс изменился. Он старался улыбаться и делать вид, что ничего не происходит. Но это было заметно. Он стал дёрганным. В его глазах всегда присутствовало странное желание с кем-то поделиться своим личным провалом, но он не мог. И потом мы узнали, что он покончил с собой. Конечно, мы полагали, что Пирс просто не справился с виной за то, что потерял ребёнка на операционном столе и её отец добил его.

– Я этого не помню. Абсолютно не помню, – шепчет Пирс.

– То есть он убил себя, потому что не справился с давлением? Но… подожди, разве в медицинском не учат, что бывают потери? Вы же на трупах эксперименты проводите, – хмурюсь я.

– Так и есть, но Пирс относился к каждому своему пациенту, как к собственному ребёнку. Он сильно за них волновался, поэтому и задерживался в больнице. Иногда ночевал там, чтобы ничего не упустить. Он был очень ответственным. Он горел желанием помогать. Это было его призванием. Но вот так случилось, – грустно объясняет мама.

– Да, я был не на одной операции в обучающих целях, и мы теряли пациентов. Я был к этому готов. Я не мог выстрелить себе в висок из-за этого. Не мог. Я любил жизнь. Да, случаются неприятности и смерти, но я бы ни за что на свете не убил себя из-за этого, – мотает головой Пирс.

– Но ты же не помнишь. Как ты можешь не помнить? – Спрашиваю его.

– Что он не помнит?

– Как он умер и этот случай тоже, – отвечаю маме.

– Я помню, как вернулся домой. Уставший, но счастливый. Я поел, искупался, переоделся и лёг спать. Я обнял Риту и закрыл глаза. А, когда открыл их уже был таким, и прошло три года с моей смерти, – безжизненно произносит Пирс.

– Но почему ты не помнишь? – Хмурюсь я.

– Не знаю. Я пытался вспомнить, но в голове пустота. Поэтому я и решил, что меня убил брат, чтобы забрать мою жену себе. Это стало моей панацеей. Но Стив не убивал меня, выходит, что я, действительно, был самоубийцей и поэтому меня вернули сюда, чтобы я отработал свой грех. Защищал тебя. Кто-то выбрал тебя для меня, Айви, – Пирс поворачивает ко мне голову, и я вижу в его глазах невыносимую боль и горе.

– А если тебя и, правда, убили? Если всё было именно так и тебе дали шанс узнать и наказать своего убийцу? Тот мужчина, отец этой девочки, он подал на тебя в суд из-за якобы врачебной ошибки, твоей ошибки. Он не смирился с потерей своей семьи и мог убить тебя.

– Он покончил с собой, как только проиграл суд. На следующий день, – вставляет мама.

– Я самоубийца. С этим надо смириться, Айви. Я не выдержал того, что потерял ребёнка на операционном столе, а потом ещё и её отец умер из-за меня. Даже сейчас я ощущаю вину за это, хотя не помню её, – словно сквозь ком в горле говорит Пирс. Накрываю его руку своей и сжимаю её.

– Господи. Айви, ты держишь воздух. Ты… он, правда, здесь? – Мама шокировано шепчет, и я перевожу на неё взгляд.

– Да, Пирс здесь. И он очень расстроен тем, что оказался самоубийцей, – печально киваю я.

– Я тоже в это бы не поверила, если бы не видела твой труп, Пирс. Боже мой… Пирс, я не могла найти ни одной веской причины, чтобы ты так с собой поступил. Такое горе… огромное… – мама неожиданно всхлипывает и вытирает слёзы. – Я ведь помню тебя до сих пор. Ты всегда болтал с моим мужем, пока он ждал меня на парковке. Ты специально спускался, чтобы поздороваться с ним и даже ходил в бар. Не важно устал ты или нет, но ты никогда никому не отказывал в поддержке. Что же так тебя подкосило?

– Я не знаю, Тереза. Не знаю. Но я ничего не могу изменить в прошлом, а в настоящем твоя дочь в опасности. В сильной опасности. Это меня волнует больше, чем причины, почему я умер, – Пирс натянуто улыбается, смотря на маму. Я передаю его слова, но не все.

– Ты скрываешь от неё правду, – замечает он.

Поджимаю упрямо губы и дёргаю головой, говоря, что не буду её пугать.

– Спроси её, что она делала в третью годовщину моей смерти? – Неожиданно произносит Пирс. Передаю маме вопрос. Она хмурится, потирая лоб.

– Хм… была на работе… да, на работе. У меня была смена, а что?

– Что-то случилось ещё? – Интересуется Пирс. – Что-то особенное или странное в этот день?

Спрашиваю маму.