Последнее обещание плюща

– Никто не мог усомниться, что Сойер это Уиллер. У него цвет волос его бабушки, ты тоже их унаследовал от матери. Овал лица от деда, как у тебя. Разрез глаз, нос, форма бровей, комплекция. Только цвет глаз твой и мой перемешались. Наверное, поэтому твои родители обожают его. Они думают, что это ты, Пирс. Их мальчик, которого они потеряли. По этой же причине Сойеру всегда всё сходило с рук. Он вырос слишком избалованным, потому что все ему отдали любовь, которую хотели отдать тебе, Пирс.

В моей груди словно рубят дыру. Острым и ржавым топором ударяют, отчего моё сердце испытывает боль. Мне безумно жаль всех, кто был участником этой истории. Но не себя… я словно в стороне, хотя так и есть. Я стою в углу, пока муж и жена с огромной любовью смотрят на своего сына. А я…я…ощущаю себя вновь лишней. И это чудовищно больно.

– У него скверный характер, – приподнимая уголок губ, замечает Пирс.

– Да… так и есть. Прости, что я не углядела за ним, но я буду стараться. Я обещаю, что достучусь до него и он выберет правильный путь, – шепчет Рита.

Пирс внимательно разглядывает её лицо, и одновременно с этим его одежда меняется. Она становится белоснежной. Белый костюм, голубая бабочка и он словно весь начинает светиться. Теперь я знаю, как переодеваются призраки. Видимо, одежда меняется в соответствии с их настроением. А сейчас у Пирса настроение жениха. Счастливого, влюблённого жениха. Потому что именно в этом костюме я видела его на снимке в газете.

От лёгкого ветерка, коснувшегося Риты, она вздрагивает и бросает на меня испуганный взгляд.

– Где он? Он ушёл? Он в порядке? – Испуганно спрашивает меня.

– Я здесь. Ты меня не видишь? – За меня отвечает Пирс.

– Нет… нет… перестала видеть очень давно. Только слышу твой голос, и он такой же, как и прежде. И это так больно, Пирс. Ты не представляешь, как я боялась с тобой встретиться… боялась, что моё сердце от любви к тебе разорвётся, – всхлипывает Рита. Она ищет его снова глазами, только вот Пирсу это и не важно. Он улыбается и подходит к ней вплотную. Его ладонь поднимается, и он в воздухе словно гладит её щеку, отчего Рита охает и касается своей щеки.

– Я так любил тебя. Я так ненавидел тебя, думая, что ты предала меня. О-о-о, Рита, мне больно видеть, что ты постарела без меня. Мы же планировали сделать это вместе. Ты и я, – горько шепчет Пирс.

– Почему ты так поступил со мной? Почему бросил меня? – Захлёбываясь слезами, Рита водит руками перед собой, и я вижу, как её пальцы проходят сквозь Пирса. Она не может его коснуться, а я могла. И могу, наверное, только есть ли уже смысл?

– Я…я не помню. Я не мог добровольно тебя оставить. Ты была моим миром, Рита. Я обожал каждый день, проведённый с тобой. Но… ведь ничего ещё не потеряно. Пойдём со мной. Останься со мной, Рита. Мы же клялись друг другу, что ничто нас не разлучит. И видишь… слышишь, я здесь. Я с тобой. А ты… пока далеко от меня. Пойдём со мной. Пойдём…

Отворачиваюсь и моё горло сдавливает от боли. Нет не потому, что печальная история любви Риты и Пирса на меня так подействовала, а потому, что я не в силах справиться со своими чувствами к Пирсу. Я влюблена в него и видеть, как он зовёт с собой другую женщину, как признаётся ей в любви, как боготворит её каждым взглядом невыносимо. Тот самый ржавый топор правды разрывает моё сердце.

– Пирс… мой любимый. Как же Сойер? Я не могу его оставить. Я не могу.

– Мы что-нибудь придумаем. Если будет нужно, то я буду ждать тебя столько, сколько потребуется. Я буду здесь. Я не ушёл, значит, дело не в том, что я должен был узнать о своём сыне и обрадоваться тому, что ты сделала это ради меня. А потому что мы с тобой должны быть вместе. Но… раз время есть, то поговори со мной. Расскажи мне больше о моём сыне. Пойдём туда, где мы были так счастливы. Пойдём, Рита, – ветер подталкивает Риту в спину, и она, как заворожённая, следует за Пирсом. Они не обращают внимания на меня и это ранит. Хочется закричать: «А я? За что ты так со мной? Ты использовал меня! Ты чуть не убил меня чёртовыми ножами и сейчас так жестоко выбросил меня?». Но, конечно, я молчу. Молчу и ухожу в ночь, чтобы снова осознать – нигде мне нет места, и меня снова вышвырнули, как ненужную вещь. Меня предали.

Глава 26