Последнее оружие

– Как-то один наш преподаватель говорил о международном законодательстве относительно проституции. Я стал копаться. Я был знаком с одной девушкой, Леоном. Ей было семнадцать лет, она была школьницей в Молдавии, когда ее похитил, избил и изнасиловал какой-то серб-сутенер, а потом продал с аукциона в Белград. Там она попала в руки еще одного сербского козла, который два месяца держал ее в борделе в Черногории. Потом ее за две с половиной тысячи долларов купил какой-то албанец, который оказался еще хуже первых двух. Леона рассказывала мне, что некоторых девушек перепродавали раз по двадцать.

– Где вы ее встретили?

– В Лондоне. Я как раз выходил из одного клуба. А она совсем пьяная, сидела на скамейке в пабе, это было часов в шесть утра. Ей было девятнадцать, такая же жизнерадостная, как Дженнифер Джейсон Лейт в «Последнем поезде на Бруклин», она всю ночь обслуживала клиентов. Алкоголь развязал ей язык, а я был готов слушать. Когда я предложил вытащить ее оттуда, она меня предупредила, что ее кот вырвет мне ноги из задницы, если я только попытаюсь что-то сделать. А что они сделают с ней, она даже говорить не стала. Й знаете, что я сделал?

Он остановился посреди комнаты со стопкой трусов в руках.

– Оставил ее сидеть на скамейке, а сам сбежал, как последний трус. Так что имейте в виду: душу мне изливать не стоит.

Алеку было что себе доказывать. Родившийся в рубашке, обладающий внешностью плейбоя и при этом наделенный живым умом, он считал, что есть в жизни вещи поинтереснее, чем сделаться изворотливым адвокатом и защищать преступников, чтобы иметь возможность построить дом в викторианском стиле и поселиться там с супругой и детишками. Жестокая смерть Марии и встреча с Натаном Лавом заставили его «сойти с катушек». В душе Алек Фаулз был американцем. Он совмещал все их достоинства и пороки. Руководствуясь триединством: «деньги – секс – власть», будучи человеком мстительным и поборником справедливости, он был убежден, что начать вторую жизнь можно даже в двадцать четыре года.

– Собрали наконец чемодан? – спросил Натан.

– Еще минут пять.

Он пристроил дорожный несессер, набитый флакончиками с духами, и закрыл молнию своего «Samsonite». Направление – Париж.

166

Натан, сидевший сейчас рядом с Алеком, путешествовал под именем Этана Лейна; оно значилось у него в фальшивом паспорте, который он достал вместе с десятью тысячами долларов из водонепроницаемой сумки, закопанной на Арлингтонском кладбище, по ту сторону Потомака. Он решил использовать один из пяти фальшивых паспортов, которые спрятал по всему миру. Тот, что он добыл в Вашингтоне, был ему нужен не для того, чтобы исчезнуть, а для того, чтобы продолжать расследование. Во время полета Алек рассказывал о русской и албанской мафии, об их невероятной жестокости, о лагерях на Балканах, где держали множество женщин, которых покупали и многократно насиловали, прежде чем отправить в различные города Европы; о рынках женщин, где на них принимаются заказы, о девушках, которых держали в клетках и делали из них секс-рабынь, о сексуальном конвейере, где проститутки по дешевке вынуждены были обслуживать невероятное количество клиентов, о многочисленных публичных домах в Косово с толпами солдат натовских сил Косово и служащих миссии Объединенных Наций, о связях между мафией, деловыми и политическими кругами, благодаря которым все это становилось возможным.

На следующий день они приземлились в аэропорту «Руасси – Шарль де Голль», забрали чемодан Алека и сели в поезд до Фонтенбло. В туристическом агентстве они раздобыли подробную карту Национального географического института и местный путеводитель. Пока Алек устраивался в ближайшей гостинице, Натан, вооружившись картами, шел тем же маршрутом, что и Николь Баллан. Он запоминал запахи, звуки, все подробности этого пейзажа: двадцать пять тысяч гектаров леса, песчаных равнин, скал, изборожденных многокилометровыми туристическими тропами. Запахи подлеска, хвойных деревьев, мха, двуокиси углерода. И пение тысяч птиц, постоянный гул, который словно обрамлял этот островок дикой природы. К концу пути он наткнулся на группу туристов, которые штурмовали скалу метров пятнадцати высотой. Занятия по альпинизму. Тренер знал одного «фаната скалолазания», который занимался здесь в любую погоду. Его звали Жак Бланшар, и жил он в Фонтенбло.

Натан смотрел на молодую листву. Два месяца назад на деревьях листьев еще не было, и за скалистой грядой начиналось открытое пространство.