Последнее оружие

— Конечно, советский сержант всему миру командир… Дэйв, возьми пистолет и «Кедр». Вымажи физиономию грязью, голову заверни какой-нибудь тряпкой. Помни, продержаться надо всего пять минут, потом удирай. И еще, как бы у нас не закончилось, ты будешь один из тех, кто пытался спасти человечество.

Парень был не мастак прощальные речи толкать, поэтому просто взял оружие, магазины запасные, кивнул головой и ушел.

— А ты все говоришь, правые экстремисты, правые экстремисты, — уколол я Ребекку, — не всякий твой негр пошел бы так прикрывать группу.

Ровно через пятнадцать минут, как и договаривались, Дэйв включился в дело. Загавкали его стволы, но на парня обратился прямо-таки шквальный огонь. Однако нам некогда было слушать, мы уже бежали к складу.

Подскочили к стене, потом Бекки отстрелила из своего мини-арбалета стрелку с якорьком, за которой потянулся весь трос. Якорь зацепился за стальной уголок крыши и мы с Куртом стали карабкаться наверх, ожидая каждую минуту схлопотать очередь в задницу.

Но обошлось, успели вскарабкаться, раньше чем нас смогла бы зацапать охрана. А вот с вентиляционной трубой пришлось намучиться. Курт — откормленный канадский мальчуган — попросту застрял в ней. Но я тянул его снизу за ноги, так что получил от этого некую дозу удовольствия, да и пропихнуть все-таки удалось. Мы оказались на балках перекрытия под потолком, а потом соскользнули вниз по столбу, причем в наименее освещенный угол. Потом стрельба стихла и нам пришлось вести себя максимально тихо. Помимо белых антирадиационных тюков здесь было много всякой каки — мешки, ящики, бочки. Мы оттащили один тюк в сторонку, чуть распороли его, выкинули часть наполнителя — какой-то довольно мягкой стружки с металлическим отливом… и я получил удар чем-то плоским по башке. Тяжелая боль словно расплющила меня и отключила.

Как я уже впоследствии догадался, Курт от души долбанул по моей тыкве. Я перестал существовать в реальном времени, поэтому соратник, не спрашивая согласия, сунул меня в тюк, который затем довольно аккуратно зашил.

Мой личный тюк был брошен на поддон, а сверху навалены другие. Удивляюсь, как я не прекратил дышать, как «Кедр» с навинченным глушителем не продавил мне живот.

По дороге к самолету я был в обмороке. Наверное, благодаря этому, меня, обмякшего, без подозрений выгрузили на рольганговую дорожку, прокатили по ней и потом принайтовали к чему-то твердому. По настоящему я очнулся, когда самолет уже отрывался от земли. Тряска привела меня в чувство, болезненно влияя на полураздавленные и ушибленные члены тела. Инерционные воздействия показали мне, что я вместе с крылатой машиной набираю высоту и выполняю довольно крутой разворот. Я, невзирая на темные кляксы в голове — последствия преступной активности Курта — начал проделывать дырочку в мешковине. Ведь я хоть и понял, что лечу со свистом, но еще не знал, где и как.

Прежде всего я заметил какого-то ненужного мне мужика. Пришлось нажать спусковой крючок «Кедра». Пуля вылетела не громче, чем пробка из бутылки шампанского, но пробила голову и еще отскочила от борта. Надзирающий товарищ с легкими брызгами отправился в страну отцов, не успев ничего сообщить по интеркому.

Я аккуратно ножичком причинил рваную рану тюку и стал выбираться, изо всех сил вращая глазами и головой. Поскольку никого не видел, то смущался и потел. Наконец стало ясно, что я здесь один.

Я находился в грузовом отсеке, возле переборки, отделяющей ее от другого отсека, вероятно рубки. К этой переборке и были прикреплены тюки. Наверное, таковые имелись и в рубке — для обороны задниц экипажа от крутой радиации. Похоже, самолет действительно собирался порхать в районе ядерного взрыва и довольно долго — может, вести там наблюдения. А у меня всей амуниции только пистолет-пулемет, граната, ножик, трос с самохватом, мина — похожая на ту, что должна была лететь одна, только радиоуправляемая. Ну и навигационный прибор, в который я заложил команду определения координат и курса. Вскоре стало ясно, что я двигаюсь над Южной Азией в сторону южного полюса со скоростью пятьсот камэ в час.

В принципе, члены команды могли навестить меня в любой момент. Ведь тот тип, которого я пристрелил первым делом, не в состоянии был откликнуться на запрос из рубки. Можно было сразу к ее двери приделать растяжку с гранатой — так что дернешь за ручку и голова улетит, но лучше не торопиться с этим делом в таком деликатном месте как самолет. Гораздо разумнее держать выход под прицелом.

Вдоль всего грузового отсека проходила рольганговая дорожка, а также леера, рейки, уголки и даже монорельсы с крановыми механизмами. Где-то посредине — для правильной центровки — на дорожке стояло два больших и длинных ящика, вернее каркаса. Внутри них лежали металлические блямбы. Наверное, те самые ядерные заряды. Каркасы были снабжены парашютными системами, от которых тянулись вытяжные тросики к центральному лееру. А на корме соответственно имелся грузовой люк, который я наблюдал еще на аэродроме.