Последнее письмо (ЛП)

— Элла Сюзанна Маккензи. Я прекрасно знаю, что Хэйли спит в твоей свободной комнате. Более того, она сейчас находится в твоей гостиной и смотрит что-то ужасное по телевизору, и она более чем способна услышать голоса твоих детей. Которые, хочу добавить, крепко спят.

— Ты действительно думаешь, что мы можем рассчитывать на Хэйли как на взрослого человека?

— Она прекрасно справляется, когда в главном доме случаются чрезвычайные ситуации, о которых тебе нужно позаботиться, не так ли? Значит, твои малыши в полной безопасности, а Мэйзи ведь не проходила химиотерапию на этой неделе. Так что если ты прячешься от этого восхитительного мужчины, то это твоя вина. Не вздумай обвинять этих драгоценных малышей или использовать их в качестве оправдания. Понятно?

Мои щеки покраснели.

— Я не прячусь, и он не… восхитительный.

— Врешь, — она показала на меня пальцем, как будто мне снова было восемь лет, и я украдкой брала печенье с полки.

— Неважно. Мне двадцать пять лет, я пытаюсь вести успешный бизнес, самостоятельно воспитывать близнецов и в самом разгаре еще был… — мои руки взмахнули, указывая на все, что было на моем столе, — рак. У меня нет времени гоняться за романтикой. Мне все равно, насколько он красив, — или насколько большими были его руки. Все это не имеет значения.

— Ну, я же ничего не говорила о романтике, правда? Хммм? — она удалилась, довольная тем, что последнее слово осталось за ней.

Я опустилась на стул, откинув голову назад. Все это было слишком. Дети. «Солитьюд». Счета. Угроза жизни Мэйзи. Присутствие Бекетта выбило из колеи мою тщательно выстроенную систему. Конечно, он был симпатичным. И, возможно, Райан ему доверял. Но это не значит, что я доверяла. Это не означало, что у меня была возможность даже думать о нем. За исключением тех случаев, когда я явно думала. Но я не думала о нем специально. Он просто прокрался в мои мысли, вторгся в них точно так же, как ворвался в мою жизнь.

Я посмотрела на доску объявлений рядом со своим столом. Она была пуста, если не считать листа бумаги размером восемь на одиннадцать, на котором большими печатными буквами было написано одно сообщение.

ТЕБЯ ДОСТАТОЧНО.

Хаос. Я скучала по нему с болью, которая была почти иррациональной, учитывая, что я никогда его не видела. У меня не было даже фотографии, чтобы оплакивать его, только его письма, этот письменный голос, который пронесся через тысячи миль и каким-то образом достиг моей души. А теперь его не стало, как и всех остальных. А Райан послал Бекетта. По крайней мере, так сказал Бекетт. Но на самом деле я никогда не видела письма. Я должна была посмотреть на письмо. Любая здравомыслящая женщина так бы и поступила, если бы появился незнакомец, утверждающий, что его прислал ее умерший брат. Она проверила бы его слова. Я, однако, приняла это за чистую монету. В его голосе, в его глазах было что-то такое, что просто походило на правду. Но если я чего и не могла вынести, так это лжи. Если он хоть в чем-то лгал, я должна была узнать об этом немедленно.

К черту.

Оттолкнувшись от стола, я оказалась в гостиной и, прежде чем успела обдумать ситуацию, попросила Хэйли присмотреть за детьми. Она согласилась, ее ложка наполовину погрузилась в мороженое, которое утешало ее после недавнего разрыва отношений. Я схватила пальто, выходя через заднюю дверь, и была уже на полпути к дому Бекетта, когда у меня возникло желание повернуться и убежать. Что, черт возьми, я делаю? Появляюсь у него дома посреди ночи? Ладно, может быть, это была не совсем середина ночи, но было темно, так что это почти одно и тоже. Используя телефон в качестве фонарика, я шла по берегу озера, с каждым шагом убеждая себя в том, как это глупо, пока не подняла голову и не увидела свет в его окнах. Тогда я начала подниматься к его входной двери. Почему это не могло подождать? Почему именно сейчас? Что я надеялась получить, кроме правды о том, прислал его Райан или нет? Почему это важно сейчас, а не две недели назад, когда он появился и изменил мое ощущение гравитации? Почему… О. Очевидно, я только что постучала в его дверь.

Полагаю, решение было принято.

Убегай, призывала меня незрелая девятнадцатилетняя девочка внутри меня. Казалось, романтическая часть моего развития замерла в том возрасте, когда я засунула ее в очередную коробку и захлопнула крышку.

Ты не ребенок, возразила зрелая часть меня.

Прежде чем я начала спорить с собой, что могло бы привести меня в психиатрическую клинику, дверь распахнулась. Святой. Черт. Он был без рубашки.

— Элла?

И босиком. Только тренировочные штаны.

— Элла, все в порядке?

Что это было за тело, черт возьми? Откуда у живого человека столько мышц, все твердые, подтянутые и изрезанные линиями, которые казались вырезанными для губ? Моих губ.

Две крепкие руки сжали мои плечи.

— Элла?

Я встряхнула головой, словно пытаясь прогнать мысли, и перевела взгляд с невероятной формы его торса на заросшую щетиной шею, на эти чертовы глаза. Мне нравился зеленый. Зеленый был потрясающим цветом.

Зеленый. Зеленый. Зеленый.