Последнее письмо от твоего любимого

Один мудрый человек как-то сказал мне, что писать — крайне опасное занятие, ведь никогда нельзя быть уверенным, что твои слова поймут правильно. Поэтому я постараюсь выражаться как можно более четко: прости меня, я так виновата перед тобой, прости меня, пожалуйста. Если есть хоть один шанс, что ты изменишь свое мнение обо мне, я просто обязана это знать.

Женщина — мужчине, в письме

Дорогая Дженнифер,

неужели это ты? Прости меня. Я начинал это письмо добрый десяток раз, но не знаю, что сказать.

Энтони О’Хара

Элли разбирает бумаги на столе, выключает компьютер, собирает вещи и выходит из редакции, махнув на прощание Руперту Он не покладая рук трудится над интервью с писателем, книги которого, по его словам, просто тоска зеленая. Элли специально попросила разрешения пока не брать интервью у писателей. Она только что закончила статью о суррогатных матерях, а завтра летит в Париж брать интервью у китайской женщины, занимающейся благотворительностью: китайцы не пускают ее в свою страну из-за спорных комментариев, которые она позволила себе в одном документальном фильме, снятом англичанами. Элли проверяет адрес и бежит на остановку. Сев в набитый автобус, она еще раз прокручивает в голове собранную для статьи информацию, составляя примерный план.

Потом она встречается с Коринн и Ники в безбожно дорогом ресторане, который им всем не по карману. Дуглас скоро подойдет: вчера она позвонила ему и они очень мило поговорили. Даже смешно, что они так долго были в ссоре. За считаные секунды стало понятно: он знает, что она рассталась с Джоном. Если Коринн и Ники вдруг соберутся сменить профессию, то в «Нэйшн» им всегда найдется местечко, сообщает Дугласу Элли.

— Не переживай, я не собираюсь плакаться в жилетку, — успокаивает она друга, когда тот соглашается встретиться с ней.

— Слава богу.

— Но я угощу тебя ужином. Хочу извиниться.

— А как насчет дружеского секса?

— Только при участии твоей девушки. Она куда симпатичней тебя.

— Я так и знал.

Элли прощается и с улыбкой кладет трубку.

Дорогой Энтони!

Да, это я. Хотя что значит «я». Я уже не та девушка, которую ты знал когда-то. Думаю, ты знаешь, что наша общая знакомая журналистка уже поговорила со мной. Я до сих пор не могу поверить в то, что она мне рассказала.

Но сегодня я пришла на почту, и там меня ожидало письмо. Я увидела твой почерк, и сорока лет как будто не бывало! Как такое может быть? Все эти долгие годы испарились в одно мгновение. Не могу поверить, что держу в руках письмо, которое ты написал два дня назад, мне просто не верится.

Она немного рассказала мне о тебе. Я слушала ее и едва осмеливалась допустить мысль, что мы с тобой сможем сесть и поговорить.

Надеюсь, ты счастлив, и молюсь за тебя каждый день.

Дженнифер

Таков журналистский мир: твои акции могут взлететь до небес так же быстро, как и упасть. Две удачные статьи — и твое имя у всех на устах, в центре внимания, на тебя смотрят с восхищением. Твою статью копируют в Интернете, на нее ссылаются журналисты из Нью-Йорка, Австралии и Южной Африки. Нам понравился ваш текст, сообщил ей «синдикат». Именно то, что сейчас требуется на рынке. Через сорок восемь часов Элли завалили письмами читатели, жаждущие рассказать собственные истории. Потом позвонил литературный агент и спросил, достаточно ли у нее материала на книгу.