Последнее плавание капитана Эриксона

– Дальше? Вы договариваетесь о месте и времени встречи полномочных представителей одной и другой сторон… Лучше, если место встречи будет не в Петрограде.

– Почему? – удивился Ларсен.

Никольс подошел к карте и взмахом руки быстро как бы начертил условную линию от Стокгольма к Финскому заливу. У черты, обозначающей расположение блокирующих сил, рука остановилась, словно споткнулась.

– До сих пор вы доберетесь нормально. А дальше… – теперь рука двинулась по карте медленнее, – …дальше – Ревель – главная база блокирующего Петроград флота… Териоки – база миноносных катеров… Гогланд – база гидроаэропланов. К тому же вот отсюда, от Ревеля, начинаются минные поля, о которых уже мало кто что-то знает: их ставили в этих водах, начиная с четырнадцатого года, и немцы, и англичане, и даже русские…

– Веселая картинка, скажу я вам, – хмыкнул Ларсен. – И тем не менее я согласен! – он добавил в голосе громкости, чтобы эти его слова услышал Бергстрем, уютно сидящий в уголочке и, похоже, даже дремлющий. – Правда, мне нужен паспорт. У меня его отобрала полиция.

Бергстрем встрепенулся, поднял голову:

– Этот вопрос, считайте, уже решен… К тому же, надеюсь, ни те, ни другие вас не тронут, поскольку вы представляете нейтральную страну.

– Ну да! Это если мы встретимся с теми или другими. – согласился Ларсен. – Но у нас есть вероятность напороться на мину, которая может принадлежать и тем, и другим или даже третьим. Могут, не разобравшись, потопить береговой артиллерией…

– К чему вы нагоняете на меня страх? – вскричал Бергстрем.

– Слишком много советов! Молчали, и продолжайте молчать. Главное, что вас волновало, вы, надеюсь, услышали: мы пойдем в Петроград.

– Вы меня не совсем поняли… – сменив тон, сказал Бергстрем. – Я чуть больше прожил на белом свете и хотел вам дать один дельный совет. Ни днем, ни ночью не спускайте наш шведский флаг. Паспорт, конечно, тоже не лишний, но наш шведский флаг может вас уберечь от многих неприятностей.

– Да! О неприятностях! – вспомнил Никольс. – Министерство иностранных дел Швеции обещало по своим каналам известить Петроград о вашей… как ее… «Эскильстуне». Надеюсь, вас встретят… Я понимаю вас: было бы очень обидно погибнуть от рук большевиков…

9

Получив аванс, Эриксон стал готовиться в это рискованное плавание. Он сидел в своей маленькой каюте и, надев очки, приводил в порядок финансовые счета. Возьмет в руки счет, внимательно его изучит и отложит в сторону, а сверху положит на него нужное количество кредиток. Корявые пальцы с трудом удерживали новенькие скользкие бумажки. Иной счет, который решил пока не оплачивать, откладывал отдельно.

Стопка оплаченных счетов медленно росла, но и тех, неоплаченных, тоже оставалось еще много. За этим однообразным, но приятным занятием он задумался. Почему-то вспомнил вещие слова рулевого Рольфа: «Не печальтесь, звезды так поворачиваются, что следующее наше плавание будет очень удачное. Даже сверх того». Тогда он даже посмеялся над этим пророчеством, а сейчас подумал: «А, может, и в самом деле повезет». Лишь три слова, сказанные тогда Рольфом, он никак не мог расшифровать: почему «Даже сверх того»? Ну да ладно, со временем все прояснится…

Резкий стук отвлек его от своего занятия..

Дверь распахнулась, и в проеме возник невысокий, жилистый человек в довольно грязной одежде, в вязаной шапочке на голове. В руке он держал новенький матросский мешок.

Эриксон хотел было чем-то прикрыть разложенные на крохотном столике счета и деньги, но не нашел ничего подходящего. Взглянув на вошедшего, он фыркнул, словно у него от вони защипало в носу.

– Уголь таскал, – объяснил вошедший. – Мне сказали, от тебя сбежал кочегар?

– Кто сказал? – недружелюбно спросил Эриксон. – Если б вы лопатами так работали, как языками.

– Что? Не нужен кочегар? – спросил вошедший. И, не ожидая ответа, закинул за плечи мешок, повернулся к двери.

– А что еще тебе сказали? – поинтересовался Эриксон.

– Еще сказали: не связывайся с рыжебородым: хуже собаки, – дерзко ответил кочегар. – Портовые собаки штаны порвут, а этот – горло.

Эриксон усмехнулся. Он хорошо знал матросский люд и его незлобивые словечки. Так они утверждают себя. Впрочем, Эриксон и сам был из таких.

– Хорошо заработал на разгрузке? – ядовито спросил капитан. – Гляжу, на мешок хватило: новенький.

Сквозняк шевелил на столе деньги. Кочегар отвел от них глаза.

– Я же не спрашиваю, откуда у тебя деньги? Чистые они или…

Эриксон положил на стол листок-договор:

– Грамотный? Садись и распишись.

Но кочегар не торопился:

– Интересно узнать, чего ты здесь причалил, если плаваешь только по Меларен-озеру?

– Я на этом причале уже пять лет. И плаваю, если тебе это интересно, не только по Меларену.

– Сказали, опять собираешься куда-то? – уже мягче, без прежнего вызова, как бы идя на примирение, спросил кочегар.

Вместо ответа Эриксон положил рядом с договором два кредитных билета. Кочегар, прежде чем их взять, расписался в договоре и лишь после этого небрежно сунул деньги в карман. Затем, приоткрыв дверь, свистнул и громко позвал:

– Иди сюда!