Последнее послание из рая

Эдуардо всегда был горазд превращать простое в сложное. Тем не менее, после того как за мной захлопнулась кремового цвета дверь квартиры сто двадцать один, я чувствую себя Алисой, которая легко совершила невозможное – прошла сквозь зеркало в Зазеркалье, ничего не запачкав. Меня охватывает тишина помещения, в котором никто не живет, помещения покинутого, о котором никто не думает. В окна проникает свет, который не существовал, пока его никто не видел. Свет, брошенный на произвол судьбы. Часть штор наполовину приспущена. За ними и за плоской крышей дома напротив существует мир, пребывающий в постоянном движении и верный самому себе. В нем нет ничего отсутствующего, хотя и отсутствует Эдуардо.

Я осторожно разглядываю каждый предмет мебели, стоящий в квартире, поскольку не исключаю возможности увидеть Эдуардо, либо, как всегда, высокомерного, либо мертвого, за одним из них. Одна дверь большого зала ведет в спальню. Первое, что бросается в глаза, – это кровать. Простыни и покрывало валяются в беспорядке, как будто кто-то интересовался содержимым матраца. Ящики комода выдвинуты, дверцы шкафа распахнуты. В шкафу висит ряд шикарных костюмов, которые наверняка принадлежат Эдуардо и теперь превратились в нечто ископаемое. Все они зимние. Летние костюмы висят с другой стороны шкафа в пластиковых чехлах, застегнутых на молнии. Под костюмами стоит по меньшей мере шесть пар зимних ботинок в прекрасном состоянии. В это свое первое посещение ящики шкафа я не открываю, а ящики комода не выдвигаю до конца и равнодушно прохожу мимо страшных серых чехлов с молниями.

Кроме того, на столике еще стоит графин без воды и в кресле у окна валяется куча грязных рубашек, брюк и носовых платков. Что означает все это белье хозяина? И что означает безжизненная картина, которую я вижу? Дело в том, что оставленные в таком виде вещи свидетельствуют о последних моментах пребывания здесь Эдуардо. Тот факт, что Эдуардо находится так далеко от оставленных в какой-то момент предметов одежды или, точнее говоря, тела, которое они покрывали и до сих пор хранят какую-то его частицу, уже больше в этом месте нет, дает основание предположить, хотя и не очень уверенно, что речь идет о случае фатальном.

В маленькой кухоньке в раковине для мытья посуды стоит грязный кофейник, а также несколько чашек и бокалов. В кухонных шкафах нет того порядка, который существует в шкафу спальни, что полностью соответствует личности Эду, для которого всегда имело большее значение то, что носится, а не то, что съедается. В холодильнике стоит бутылка молока в плачевном состоянии и нечто такое, что условно можно назвать яйцами, а также то, что можно безусловно назвать сливами. Морозилка, однако, заполнена до отказа неиспорченными продуктами. И эта способность замороженных продуктов противостоять гниению снова приводит в уныние. Тому, что, возможно, случилось с моим другом, больше соответствует состояние слив, молока и яиц.

Похоже, любая потеря должна непременно сопровождаться признаками исчезновения, в противном случае подобное происшествие должно было бы иметь место в мире, с безразличием относящемся к тому, что в нем происходит. Та же самая непрестанная внутренняя тревога, которую у меня вызывает исчезновение Эду, и чудовищная мысль о его возможной смерти с еще большей очевидностью подчеркивают то, что я существую. Это потому, что я не только чувствую то, что он, возможно, уже чувствовать не может, но и потому, что воспринимаю это острее, чем обычно.