Последнее послание

— Инспектор полиции, которая по ночам поет через стену квартиры считалочки, чтобы успокоить соседа, которого она даже не знает… Скажите, что я могу для вас сделать, миссис Кемпбелл.

Грейс долго смотрела на него, а потом решилась на то, чего никогда бы не сделала всего лишь час назад.

— Мистер Гилкрист…

— Называйте меня, пожалуйста, Кеннет.

— Кеннет, — продолжила Грейс, поднимаясь, — я расследую очень важное дело, из-за которого мне надо уехать очень далеко, однако…

— Я буду стоять перед вашей входной дверью до тех пор, пока слесарь не вставит новый замок, — опередил он ее. — И то же самое сделаю с дверью вашего балкона. Мне это представляется настолько очевидным… Это пустяки в сравнении с тем, что вы сделали для меня.

Грейс посмотрела на бронированную дверь.

— Ее тоже надо заменить? — спросил Кеннет.

— Нет. Эту… Вы должны мне поклясться, Кеннет, что эту дверь вы никогда не откроете. Я сама займусь ею, когда вернусь…

— Не знаю, значит ли это еще что-нибудь для молодежи, но для меня эта фраза стоит больше, чем любой записанный на бумаге договор: даю вам мое слово.

Она услышала, что голос Кеннета дрогнул. Учитывая его возраст, он застал войну ребенком и наверняка слышал клятвы, соблюдение которых имело ценность жизни или смерти.

Она подошла к старику и взяла его руки в свои. Груз, который она несла в себе столько лет, вдруг стал легче, немного сняв с груди тяжесть, с которой она уже смирилась.

— Спасибо, — сказала она. — По поводу оплаты: позвоните мне, я сделаю перевод из того места, где буду находиться.

Она положила на низкий столик служебную визитку с телефонным номером.

— У вас наверняка будут другие, более важные занятия. Я договорюсь с рабочими, а после вашего возвращения мы все решим. Езжайте спокойно. Я за всем прослежу.

Грейс оглядела свою квартиру, как будто видела ее в последний раз. Присутствие Кеннета посреди ее гостиной показалось ей странно родным, как если бы отец приехал присмотреть за квартирой дочери, отправляющейся в командировку.

Смутившись, она махнула соседу на прощание рукой и побежала по лестнице к своей машине. У нее оставалось около получаса до завершения регистрации на рейс. Можно сказать, что шансы успеть были минимальными.

Мчась по крайнему правому ряду, Грейс набрала номер Наис:

— Я в пути!

— Я уже сижу в самолете, посадка почти закончилась, ты не успеешь.

Грейс раздраженно нажала на кнопку «отбой» и сосредоточилась на дороге.

Следующий рейс на Нуук будет только через три дня. Это немыслимо.

GPS показывал, что до аэропорта еще двадцать минут езды. Она вдавила педаль газа в пол. Несмотря на то что ее машина хорошо держала дорогу, руль завибрировал в ее руках, и она несколько раз опасно задевала отбойник при обгоне слишком медленно двигающегося автомобиля. Через несколько секунд GPS уменьшил время прибытия в пункт назначения до шестнадцати минут. Но и этого было недостаточно. Но пусть даже она увидит, как ее самолет взлетает без нее, она пойдет до конца.

Пятнадцать минут спустя, в 21:26, она бросила машину на стоянке, вызвав панику среди пассажиров, увидевших, как эта женщина выскакивает из автомобиля и куда-то бежит.

Она увидела таблицу вылетов, сразу нашла строчку своего рейса, возле которой мигала красная надпись «Посадка заканчивается».

У нее оставалось четыре минуты. Она пробиралась между пассажирами, толкая некоторых, перепрыгнула через багажную тележку и едва не сбила маленькую девочку, которая со смехом встала у нее на пути.

— Посторонитесь! — кричала Грейс, перескакивая через две ступеньки эскалатора.

Какая-то женщина обернулась и пожала плечами, не убрав свои вещи. Грейс споткнулась об один из ее чемоданов и ударилась лбом о перила механической лестницы.

Не обращая внимания на пронзившую череп боль, она сразу же вскочила на ноги и, прорвавшись сквозь цепочку ожидающих, метнулась к окошку контроля. Легкие горели, во рту ощущался привкус крови, она бежала из последних сил.

— Подождите! — крикнула она. — Полиция!

Все оборачивались на нее, когда она пробегала мимо; пассажиров начинала охватывать паника.

Грейс почти врезалась в стойку поста службы безопасности аэропорта. Один из офицеров потянулся к поясу, чтобы вытащить из кобуры оружие. Грейс торопливо сунула ему под нос служебное удостоверение, паспорт и телефон.

— Я инспектор полиции, я должна лететь на этом самолете. Дело государственной важности.

Сидевший за пуленепробиваемым стеклом офицер ошеломленно уставился на эту женщину, налетевшую словно фурия.

— Остановите самолет, я должна улететь этим рейсом, — повторила Грейс.

Появились четверо военных, патрулировавших здание аэропорта, и взяли ее на прицел своих автоматов.

— Не двигаться! — приказал один из них.

— Я инспектор полиции. Проверьте мой личный номер, — ответила Грейс. — Только быстро!

Она почти физически ощущала направленные в ее голову автоматные дула.

На пол! Лицом вниз!

Она подчинилась под взглядами остолбеневших пассажиров. Она увидела, как к ней приближаются высокие армейские ботинки, но тут раздался голос сотрудника таможни:

— Все в порядке, она говорит правду.