Последнее правило стрелка

Естественно, во всех своих бедах Гарри винил Горлогориуса. Именно он построил чертову винтовую лестницу, по которой Гарри не рисковал спускаться. И все же Горлогориус не должен был допустить превращения своих бывших учеников в сухопутных осьминогов. Он отправился спасать вселенную от Большого Бо, но явно не преуспел. Судя потому, что Гарри видел вокруг себя и мог бы увидеть в зеркале, будь у него с собой зеркало, вселенная переживала далеко не лучшие свои времена.

В ней что-то разладилось.

Если бы со вселенной все было нормально, небеса были бы голубыми, солнце – желтым, а молодые волшебники не превращались бы в осьминогов.

Значит, Горлогориус прокололся.

Великий и ужасный маг, мнящий себя истиной в последней инстанции, пупом земли, единственным непогрешимым членом гильдии чародеев, волшебник, которому была доверена операция по спасению мира… Он допустил ошибку.

Сие не укладывалось у Гарри в голове, но он был не настолько глуп, чтобы отрицать очевидное. Великое заклинание Алка-зельцер оказалось не в состоянии утихомирить Большого Бо, и мир Гарри медленно, но верно накрывался сияющим медным тазом.

Обидно, подумал Гарри. Я ведь еще так много не успел. Не облазил все помещения своей новой башни, не пересчитал книги в библиотеке, не спас затерянного в краю горных вершин Джека Смит-Вессона, не насладился заслуженным покоем и вожделенной скукой… Черт побери, если вселенная накроется именно сейчас, это будет просто несправедливо. После всех приключений, опасностей и трудов, целью которых были поиски изначальных артефактов, способных предотвратить гибель всего сущего…

Умирать совершенно не хотелось, и даже мысль, что он, Гарри, погибнет не один, а в компании с целым миром, его совершенно не утешала.

Если бы я знал, чем все кончится, я вел бы себя по-другому, продолжал думать Гарри. Во-первых, я плюнул бы в левый глаз призывающему меня на подвиги Горлогориусу. Во-вторых, я разогнал бы орков-шабашников. Зачем строить башню, если всему миру осталось жить считанные дни? Вместо этого я устроил бы вечеринку и постарался напиться до такой степени, чтобы смерть вселенной принесла мне радость избавления от похмелья. В общем, прожил бы свои последние деньки на всю катушку.

Так нет же. Дернуло меня пойти на поводу у чертова Горлогориуса. «Подойди к этому вопросу творчески. И к этому вопросу творчески подойди. И к этому тоже. Дай мне рубильник, дай мне кувалду, дай мне револьвер, отруби голову этому негодяю, найди мне героя, помоги мне спасти мир…» Я же все сделал, как он сказал. А что в итоге? Хотели как лучше, получилось как обычно. Много шума, и ничего…

То небесная твердь обрушится, то солнце посинеет, то щупальца вместо ног вырастут. И клюв там, где у всякого порядочного волшебника должен быть нос.

Если превращенный в человека Бозел чувствовал себя так, как я сейчас, я ему сочувствую. Даже готов перед ним извиниться, хотя это последнее дело – извиняться перед драконом. Некоторые предпочли бы повеситься.

– Вот возьму и повешусь, – сказал Гарри и испугался своего каркающего голоса.

Впрочем, повеситься с летальным исходом он бы все равно не смог. У головоногих отсутствует необходимая для этой церемонии шея, а подвешивать себя за щупальце глупо, неудобно и непродуктивно.

Лучше уж броситься с башни вниз. Тело осьминога, впрочем, как и тело волшебника, не предназначено для полета, поэтому все кончится у подножия башни, и кончится очень быстро. Но Гарри еще не до такой степени отчаялся. Он был молод, ему чертовски хотелось жить, и еще ему чертовски хотелось повидать Горлогориуса, чтобы высказать старикану все, что он о нем думает. Лишь бы времени хватило, ибо у Гарри накопилось слишком много слов.

Желания волшебников способны к материализации, и не успел Гарри додумать мысль о Горлогориусе до конца, как воздух сгустился и старый маг появился на смотровой площадке. Опытный взгляд чародея сразу же опознал в неизвестном молодом осьминоге Гарри, и губы Горлогориуса искривились в ехидной улыбке.

– Пытаешься сменить имидж? – спросил он. – Я на твоем месте поработал бы над цветом щупалец.

– Очень смешно, – сказал Гарри.

– А разве нет? Ты меня систематически удивляешь, Гарри. Иногда приятно, но по большей части – нет. Временами ты являешься позором нашей профессии. Ну сплющило тебя в кальмара, так в чем проблема? Взял волшебную палочку и обратно превратился.

Гарри заскрипел клювом. Он оставил волшебную палочку внизу, в библиотеке, и Горлогориус несомненно расценит это как повод для новых издевательств. Потому что волшебная палочка всегда должна быть под рукой. Особенно в такие смутные времена.

– Ничего не говори, позволь мне догадаться самому, – попросил Горлогориус. – Ты потерял свою волшебную палочку? Или нет? Ты попытался ею воспользоваться, но не удержал щупальцем и она упала с башни?

– Я просто забыл ее внизу, – сказал Гарри.

– Забыл? Ты забыл волшебную палочку? Волшебник без волшебной палочки – как… как… У меня даже сравнения подходящего нет.[1] Даже не знаю, стоит ли тебя расколдовывать.

– Стоит, – сказал Гарри. – В конце концов, это ваша ошибка.