Последнее правило стрелка

– Поэтому ты так легко об этом рассуждаешь, – сказал Горлогориус.

– Теоретизировать всегда легко, – согласился Бозел. – Казалось бы, выбор прост. На одной чаше весов – только один человек, на другой – вся вселенная. Принести в жертву одного и спасти всех… Какая заманчивая идея.

– Может быть, никакой жертвы не будет. Вдруг Джек окажется способен с ним справиться?

– Раньше я не замечал за тобой склонности к самообману. Черный Стрелок убил всех, он убивал их поодиночке и группами. Никто не мог ему противостоять. – Сидя в кабинете Горлогориуса, Бозел не терял времени даром и узнавал последние новости из докладов младших волшебников, которые (доклады, не волшебники) в художественном беспорядке валялись вокруг стола Горлогориуса.

– Но Джек – последний, – возразил маг. – У последнего всегда больше шансов.

– Значит, ты уже выбрал?

– Выбора нет. Ты сам сказал, жизнь одного человека против существования вселенной. Я уже принимал такие решения, и не раз.

– И как ты спишь по ночам? Кошмары не мучают?

– Если бы вселенной требовалась моя жизнь, я отдал бы ее не колеблясь.

– А я бы еще подумал, – сказал Бозел. – На кой черт мне сдалась вселенная, в которой не будет меня?

Есть старый анекдот.

Человек приходит к психиатру и жалуется на постоянные стрессы на работе.

– И кем же вы работаете? – спрашивает психиатр.

– Я работаю сортировщиком апельсинов, – отвечает человек. – Я стою рядом с желобом, по которому сыплются апельсины. Я должен складывать большие апельсины в одну коробку, средние – в другую и совсем маленькие – в третью.

– И что же здесь такого нервного? – удивляется психиатр.

– Как же вы не понимаете, доктор? Ведь целый день я должен принимать решения, решения, решения…

К чему здесь этот анекдот?

Люди делятся на две категории. Одни способны принимать решения, а другие позволяют делать это за них людям из первой категории.

Топ-менеджеры получают гигантские оклады вовсе не за то, что лучше других разбираются в производственном процессе своей компании или лучше других умеют продавать свой товар. Нет, им платят именно за умение принимать решения, глобальные решения, влияющие на всю корпорацию. А для того чтобы производить и продавать продукцию, существуют свои специалисты.

Проблема принятия важных решений состоит в том, что каждое решение касается не только того человека, который его принимает. Если человек решает бросить курить, он может прожить лишних десять лет и сделать то, на что у курящего не хватило бы времени, что не может не отразиться на его близких. А если человек решит пустить себе пулю в лоб, это не только прервет его жизнь, но и наверняка расстроит кого-то, кому этот человек очень дорог.

Принимая решение, человек берет на себя всю ответственность, которую это решение повлечет. Волшебники знают об этом гораздо больше остальных.

Горлогориус занял свое положение вовсе не благодаря тому, что он бегал от ответственности.

Гарри обратил внимание, что чем больше он общается с Ириной, тем больше она ему нравится. Разговаривать с ней было легко. Гарри не мог припомнить ни одной особы противоположного пола, с которой он бы сразу нашел общий язык.[26]

Он даже временами забывал, что разговаривает с женщиной, до того ему было свободно. Если учесть, что Гарри был волшебником, это весьма показательный пример. Волшебники всегда очень неловки в отношениях с противоположным полом.

Гарри выложил Ирине все.

Он рассказал о Горлогориусе и самом первом задании, о том, как это задание оказалось всего лишь репетицией перед сумасшедшей гонкой за артефактами, рассказал о Джеке и о том, сколько раз стрелок спасал ему жизнь, рассказал ей о Бозеле, ставшем героем поневоле, об Илье Муромце, который добровольно присоединился к их отряду, о людях и нелюдях, которых Гарри встретил уже на Земле. Он прерывал свой рассказ только для того, чтобы выпить чая, съесть бутерброд и сотворить очередное целительное заклинание. К вечеру его тело было восстановлено до прежнего среднего уровня, но он совсем обессилел. И еще у него отваливался язык.

Вдобавок с молодым волшебником творилось что-то странное.

Впервые в жизни ему хотелось прикоснуться к другому человеку, просто потрогать, подержать за руку, может быть, даже поцеловать. И ему показалось, что возникшее притяжение взаимно, и Ирина будет совсем не против, если сейчас он накроет ее ладонь своими пальцами, только он все равно боялся это сделать, и…

– Все-таки странно, что мы с тобой встретились, – сказала Ирина. – Я имею в виду, во второй раз. В Москве живет двенадцать миллионов человек, ну какие шансы, что двое столкнутся между собой дважды? Да еще и в разных местах, одно из которых удалено от другого почти на сотню километров?

– Шансы просто огромные, – сказал Гарри. – Ибо, как я уже утверждал раньше, это судьба.

– Умом я понимаю, что ты несешь какой-то бред, – сказала Ирина. – Но мне почему-то хочется тебе верить. Не подумай, что я говорю это каждому волшебнику, который валяется в моей постели с переломанными ногами, но ты мне нравишься, Гарри.