Последнее предупреждение

Следующие полчаса Василии потратил на то, чтобы ближе подобраться к тыльной стене ограды домика. Уже зная, что нет ни хитро спрятанных постов, ни "растяжек", он проделал это достаточно легко и быстро. И никто ничего не услышал. Даже злобный пес-"кавказец" Душман, яростно бросающийся на все, что подавало хоть какие-нибудь признаки жизни в радиусе ста метров вокруг его будки.

Добрался Скопцов на место как раз вовремя – из-за забора долетел немного приглушенный расстоянием и преградой, но все же различимый голос:

– Так, пацаны, собираемся и уходим!

– Че там такое? – лениво отозвался кто-то из тусующихся во дворе.

– Местные шишки сюда катят, – говоривший не скрывал своего презрительного отношения к "местным шишкам". Но Василия сейчас занимало не это.

Мозг сразу же зацепился за слово "местные". А вы, пацаны, стало быть, приезжие?! И откуда же это?! Да за каким таким хреном?! Но особо Скопцов над этим не задумывался – еще будет время... Хотя зарубку мысленно сделал.

Он избавился от рюкзака, быстро присыпал его листвой и зелеными ветками. Потом по-пластунски, змеей изгибаясь в высокой траве, переполз на угол ограды, к наиболее удобному в данном случае месту для наблюдения.

За оградой, во дворе, как раз в это время началось какое-то движение – шаги, негромкие неразличимые голоса, стуки и шорохи, сопутствующие сборам. А потом начался исход.

Их действительно было восемь. Всего восемь – именно так оценивал их количество Василий. Потому, что они не были бойцами. Да, здоровые. Да, сильные. Да, уверенные в себе. Но только не бойцы. Оружие волокли, как обычные палки, по сторонам не смотрели. Шли кучно, толпой, на ходу громко разговаривали, дозора не было.

Все их нарушения, в боевой обстановке становившиеся смертельно опасными, можно было бы перечислять еще долго. И если бы Скопцову пришла в голову мысль именно сейчас начать "отстрел", половину из этих восьми гавриков он бы положил до того, как вторая половина успела бы сообразить, что же именно происходит.

Но пока это не входило в его планы. Сначала надо было выяснить, куда же они направляются. И что они там забыли.

Ну, насчет "куда" долго гадать не пришлось – постепенно вытягиваясь в длинную цепочку-змею, они сворачивали на ту самую тропинку, что, по заверениям Николаши, вела к "гнилому болоту". И по которой "никто не ходил".

А вот что они там забыли, выяснилось немного позже. Примерно через полчаса, которые Скопцов неслышно крался по обочине тропы следом за "приезжими пацанами".

Сначала послышался недовольный голос идущего впереди старшого:

– Ты бы, блин, хоть для порядка нас окликнул! Ну, типа там, кто идет и вообще!

– А я че, не знаю, кто идет, что ли?! – обиделся его собеседник. – Ты меня че, за лоха реально держишь?!

Спор продолжался, но Скопцов к самим словам не прислушивался – он уяснил главное. Здесь, в этом месте, находился пост охраны. Скорее всего, одиночный... Значит, дальше и начинается тот самый "объект", предмет его интереса.

Оставив своих "попутчиков", Скопцов осторожно тронулся дальше. Длинный, но неглубокий распадок, по дну которого шла тропинка примерно метров через сто почти под прямым углом примыкал к другому, пошире. А если точнее, то к старому речному руслу.

Сейчас самой реки уже не было – вместо нее остался только один шустрый и шумный ручей, спешащий куда-то, извиваясь между пологих галечных берегов.

Первое, что бросилось в глаза Скопцова, – это несколько человек, сидевших на корточках вдоль берега и опустивших руки в воду. Причем они что-то там, в воде, делали. "Рыбу ловят, что ли?" – подумал Скопцов.

Все "рыбаки" были небриты, многие – довольно давно. Одеты в какое-то рванье. А за спиной их неспешно прогуливался еще один тип с автоматом.

Чуть подальше, у края старого русла, стояли две небольшие брезентовые палатки пятнистой расцветки – надо думать, обитель этих странных "рыбаков".

Василий еще не успел все рассмотреть толком, как в речную долину вышли те восемь, что были до сих пор в "домике".

– Кирюха! – разнесся над ручьем уже знакомый голос старшего.

– Че?! – отозвался гулявший по берегу автоматчик.

– Давай какого-нибудь урода! В хате надо убраться.

Тот, кого назвали Кирюхой, остановился, оглянулся на сидящих у ручья мужчин и, подойдя к одному из них, легонечко пнул его ногой. Что он сказал, Скопцову с его позиции слышно не было, но мужчина вытащил руки из воды, отложил в сторону какой-то лоток и, вытирая ладони об одежду, пошел в сторону вновь пришедших.

Теперь Скопцов мог рассмотреть этого человека немного получше. Он был поразительно худ – драная одежда не скрывала впалой груди и торчащих ребер. Густая и неухоженная борода, отращиваемая явно не один день и не одну неделю, не позволяла разглядеть черты лица.

И походка у этого мужика была какая-то странная. Голова втянута в плечи, глаза опущены вниз. Кроме того, он приволакивал ноги, шел, как матрос, враскачку.

И только когда он приблизился на некоторое расстояние, Василий вдруг увидел цепь, сковывающую ноги этого "рыбака".

В голову ударило жаром: "Раб?!"