Последнее приключение Флинкса

А потом исчезли все звезды и последние проблески разума. Он оказался в той области мироздания, которой просто не могло существовать. Здесь, в вакууме, лишь кое-где, словно тонкая паутина, проплывали клочки межзвездного водорода, да редкое раскаленное ядро звезды вспыхивало, подобно язычку свечи, которую, предварительно поместив в бутылку, бросили в волны океана «великого ничего».

И что-то еще.

Слишком большое, чтобы быть живым существом, и все же живое, в котором было перемешано все — жизнь и смерть, добро и зло. И хотя сила, что постоянно гнала Флинкса вперед, попыталась подтолкнуть его почти в самую гущу этого «нечто», юноша почувствовал, что движение его замедлилось. По пути он соприкоснулся с целыми цивилизациями, осознал природу многих галактик, но то, что предстало перед ним, было слишком всеобъемлющим и зловещим, чтобы его бесплотный дух мог разобраться в сути неведомого ранее явления. Флинкс разглядел его тень и отвернулся, а затем, развернувшись, бросился в бегство, продираясь сквозь бездну по тому же пути, который привел его сюда.

Но пока он стремительно мчался, это нечто обнаружило его. Флинкс попытался прибавить скорость, и вселенная вокруг него превратилась в бесконечную череду фантастических лазерных всполохов, а «нечто», огромное и неповоротливое «нечто» протянулось вдогонку за беглецом и… промахнулось. Что спасло Флинкса — один километр, световой год или поперечник целой галактики — этого уже никогда не узнать. Главное, что «нечто» промахнулось, и Флинкс остался цел. Теперь он невредимым возвращался в свое тело.

И так он продолжал стремительно мчаться назад, когда почти в последний момент мимо него промелькнул чей-то великий, но совершенно растерянный разум, еще более невинный и наивный, чем у уджурриан, но исполненный великих предначертаний. Он походил на расплывающееся разумное пятно, будто растекшееся по стеклу, сквозь которое он смотрел на себя, Клэрити и остальное человечество. По цвету оно было похоже на лазурь. Словно некий изумрудный клей не давал картинке рассыпаться.

Затем все исчезло.

На смену пришел иной разум, совершенно отличный от своего предшественника. Флинкс воспринял это как плавание в другой части того же самого озера. Новый разум пронесся мимо, легонько задев Флинкса, и тот ощутил небывалое умиротворение. Этот разум был теплым, дружелюбным и далее слегка смущенным. Еще мгновение, и он растворился в просторах Вселенной вслед за зеленым образом.

Третье, самое легкое из прикосновений разумных миров показалось Флинксу знакомым. Это был зов одиночества. Такой никак не может исходить из искусственно созданного разума. Зов доносился издалека, из-за края Вселенной, из «пустыни». Оружие и инструмент одновременно, оно дожидалось, когда же Флинкс наконец вернется, чтобы исправить его, чтобы слиться с ним в единое целое, придать смысл всему его существованию, несмотря даже на то, что все его исконные враги давно канули в вечность. А может быть, им на смену пришли новые? Кто же те существа, которые создали огромную сигнальную сеть, приводимую в действие с Лошадиного Глаза? Откуда они явились и зачем? Этого не знал никто. Но Уджурриане хотели это во что бы то ни стало выяснить. Флинкс сам теперь хотел того же.

И в тот момент ему все стало ясно. Он был нужен. Он был мутантом, уродом, боковым отростком. То есть, тем, чье существование создатели сигнальной сети попросту не предусмотрели. Точно также, как они не сумели предусмотреть эволюцию залени и тепла, разрушительную машину Тар-Айима, вопиющую о своем одиночестве.

Существа, которые создали сигнальную сеть в попытке оградить себя от уму непостижимой угрозы, исходящей с задворок бытия, по всей вероятности, были вынуждены спастись бегством, поскольку не сумели справиться с собственным изобретением.

Но непредвиденное преследовало их по пятам. Оно породило жизнь и стало развиваться само по себе вопреки логике. А может быть, они как раз все это предвидели, все от начала и до конца, потому и оставили после себя сигнальную систему на случай, если в эти места забредет кто-то другой.

Зелень, тепло и оружие.

Лишь одного они не смогли предусмотреть — что сюда явится девятнадцатилетний парень по имени Флинкс.

Не исключено, что Уджурриане это как-то уловили. Но каким образом? Это просто не укладывалось у него в голове. Вот на какие вещи подчас бывают способны урсиноиды, хотя многое из того недоступно их собственному пониманию. Почему Может-быть-так, способный перемещаться в пространстве как ему вздумается, ни за что не стал бы делать это по чьей-либо просьбе? Потому что он был с большим приветом?