Последнее приключение Флинкса

– Но какое тебе до этого дело? Ты ведь генинженер, а не строитель. Я постоянно думал о том, что мы оба говорили, что ты сама сказала по пути сюда, и потому решил, что, возможно, тебе захочется немного развеяться, совершив небольшое путешествие. Как ты смотришь на то, что это будет Новая Ривьера?

– Но это исключено, Флинкс. Конечно, я бы с радостью отправилась туда, честное слово. Ведь я всю жизнь мечтала о подобном путешествии.

– Что же, в таком случае, тебя держит? Для “Учителя” это пара пустяков, – Флинкс улыбнулся Клэрити такой доверчивой и невинной улыбкой, что у той защемило сердце. – Разве нам плохо было вдвоем, когда мы летели сюда в Аляспина?

Клэрити отвернулась от него, притворившись, что наблюдает за змеями, хотя на самом деле ей было трудно взглянуть ему в глаза.

– Это было чудесное время, но теперь мне снова пора за работу.

– Не понимаю. Ведь после всего, что ты пережила, твоя фирма наверняка не будет против отпуска. Если все упирается в деньги, если тебе неловко, я готов буквально за все заплатить.

Флинкс протянул к ней руку, но Клэрити слегка отпрянула. Это получилось совершенно машинально, помимо ее воли. И хотя жест ее был едва уловим, однако не ускользнул от Флинкса.

– Так, значит, дело в чем-то другом. Значит, все, что я только что сказал, не имеет отношения к предмету нашего разговора. Ты ведь только что отшатнулась от меня. Дернулась в сторону.

– Просто нервы сдают, вот и все. После стольких дней, проведенных в темноте, после всех этих похищений, побегов, стрельбы... У меня это не проходит так быстро, как у тебя, Флинкс.

Флинкс нагнулся, чтобы заглянуть ей в лицо. Клэрити показалось, что взгляд янтарных глаз пронзил ее насквозь.

– Так в чем же тогда дело? Признайся, Клэрити!

– Я уже сказала тебе.

Она жалела, что пошла на этот разговор. Поначалу ей казалось, что она сумеет повернуть его в нужное русло, но не сумела.

– Мне пора идти. Надо заняться кое-какими делами.

Но едва она повернулась, чтобы уйти, как Флинкс потянулся и довольно бесцеремонно схватил ее за руку. Он редко когда провоцировал первым контакт с другим человеком. От него не ускользнул ее испуганный вздох, и он тотчас почувствовал, как ее пронзил страх.

На этот раз это был страх вовсе не перед темнотой. Это был страх перед черной бездной иного рода.

– Признайся, с какой стати ты стала бояться меня? Я всегда старался держать тебя на некотором расстоянии от себя, как только мы становились чересчур близки. Но потом я решил, что все изменилось. Несмотря даже на то, что я рассказал тебе. А теперь все снова стало не так. Что случилось? Только не пытайся меня убедить, что я не прав.

– Я не могу, – ее голос прозвучал едва слышно. – Разве я смогла бы скрыть от тебя свои чувства, даже если бы захотела?

Флинкс отпустил ее руку.

– Нет, не смогла бы. И я ощущаю твой страх. Но он не так прост и однозначен. Ты запуталась в собственных чувствах, ты сама не знаешь, что в действительности ко мне испытываешь.

– Ну, пожалуйста! – умоляла Клэрити. – Не надо!

К собственному удивлению, она обнаружила, что вот-вот расплачется.

– Может, так оно и есть. Может, мне просто не по себе от того, что рядом со мной человек, которому все время известно, что я чувствую...

– Но это же бывает не все время. Моя способность то обостряется, то исчезает...

– А как мне в это поверить? Клэрити повернулась и опрометью бросилась вон. Сидевшие за дальними столами проводили ее взглядами, потом переключили свое внимание на Флинкса и снова уткнулись в свои тарелки. Флинкс медленно перевел взгляд на стол перед собой. Уловив его внутренний дискомфорт, Пип выжидающе уставилась на него. Вскоре она снова принялась за еду, однако время от времени удивленно поглядывала на хозяина. Поскребыш, хоть и пребывал в недоумении, но все же продолжал есть с прежним аппетитом. Флинксу удалось сосредоточить свое внимание на кормежке летучих змеев только наполовину.

Интересно, что все-таки произошло? Отчего Клэрити так резко изменилась к нему? Ведь одно дело – принять решение остаться на работе, и совсем другое – испытывать страх. Флинкс, схватив ее за руку, ощутил в ней именно страх.

Во время их перелета с Аляспина на Тоннель она постоянно заигрывала с ним, а теперь этого как не бывало.

Судя по всему, эти перемены не имели ровным счетом никакого отношения к их мытарствам в темноте пещер нижних уровней Тоннеля. Исходящая от нее неприязнь была направлена на него, а не на совместно пережитые испытания.

Флинкс не сомневался, что сумакреа наверняка бы правильно интерпретировали ее чувства, но ведь ему еще далеко до их мастерства и тонкости восприятия. Поэтому Флинксу удавалось ощутить только терзающий ее страх, но не причины, его порождающие.

И именно в этот момент ему стало ясно, что он любит ее. А так как Флинкс до этого еще ни разу не влюблялся, это состояние было ему совершенно не знакомо. Вот почему он понял все с таким опозданием. Его любовь к Матушке Мастифф была совершенно другого рода, точно так же, как и его скованные чувства к женщинам вроде Аты Мун. На этот раз все было совершенно по-другому.