Последнее приключение Флинкса

– Здесь водятся небольшие млекопитающие, у них огромные уши и конусообразные рты. С виду они очень маленькие, у них нет глаз. Мы называем их конусиками. Представь себе – одни только рот и уши на непропорционально огромных лапах. Они определяют нахождение жертвы при помощи ультразвука. Самый крупный из них – не более тридцати сантиметров в высоту. А питаются они исключительно слепыми насекомыми. Как только им удается засечь какую-нибудь букашку, они тотчас включают нужную частоту и сшибают беднягу на землю – с воздуха или со стены. Иногда мы тоже чувствуем их вибрацию. Ничего страшного. Они, конечно, и нас бы съели, да у них нет зубов. Один лишь похожий на воронку рот. Поэтому они предпочитают не путаться у нас под ногами. Правда, конусики – не единственные животные, которые охотятся при помощи звука. У нас был всего один экземпляр некоего создания – на вид помесь тигра с гиппопотамом. Если бы это чудовище было способно генерировать звук пропорционально своим размерам, то наверняка представляло бы для нас опасность. Но так как наш экземпляр попал нам в руки уже мертвым, то об этом гадать бессмысленно. Зубки у него довольно внушительных размеров.

– Наверное, нечего даже пытаться заткнуть уши?

– Бесполезно. Но нам нечего особенно беспокоиться из-за генераторов звука. Меня больше тревожат ядовитые твари. Есть один вид. Он предпочитает селиться на верхушках вполне определенных сталагмитов. Причем взглянув на этот сталагмит, вы ничего не обнаружите. Разница заметна только профессионалу. У этих гадов дюжина ножек, при помощи которых они цепляются за сухой известняк.

А еще у них есть хоботок. Длинный, сантиметров десять. Под давлением он выпускает из него небольшую стрелу. Нечто вроде органического шприца, прикрепленного к внутренней стороне ноздри при помощи нити соединительной ткани. Стрела содержит особо сильный токсин на основе гементина, поражающий фибриноген. Если не принять неотложных мер, жертва умирает от потери крови, так как гементин не даст ей свернуться. После этого эти паразиты спустятся со своих насестов и высосут все до конца. Если мы будем осмотрительны, нам ничего не грозит. Вот почему я рада, что это живая система. Стрелки сидят только на высохших сталагмитах. Главное – держаться к влажным, еще растущим сталагмитам. Стрелки не выносят воды, капающей с потолка.

– А я-то думал, что здесь внизу все тихо да мирно!

– Пусть темнота не вводит тебя в заблуждение. Мы с тобой продираемся сквозь джунгли, правда, без деревьев. В своем роде это подземная экосистема столь же опасна и исполнена борьбы за существование, как на Аляспине. Просто все дело в том, что мы с тобой крупнее большинства обитателей подземелья. И еще – если они не утратили способность различать свет, то инстинктивно они будут искать в темноте укрытие от наших ламп. Впрочем, здесь, судя по всему, водится довольно крупное существо. Его никто ни разу не видел, были измерены лишь следы. Восемь ног и отпечатков лап размером в метр. Должно быть, оно обитает в самых крупных пещерах. Мы называем его “мегалап”. А есть еще создания, населяющие подземные озера и реки. Но я не думаю, что они повстречаются нам. Мы вряд ли захотим здесь искупаться.

Внезапно трубка Клэрити потускнела. Она энергично потрясла ее, перемешивая люминесцентный коктейль, и лампа, словно вознаграждая ее за усилия, засветилась с прежней яркостью. Флинкс ощутил, как у нее отлегло от души.

– Вот почему трубки для нас – не только проводники, но и средства самозащиты. Если они погаснут, страшно представить, что может произойти. В ту же секунду к нам потянутся гораздо больше представителей местной фауны, чем до сих пор.

– Но с какой стати им гаснуть? – попытался успокоить ее Флинкс. – Если верить тому, что ты о них рассказала, им еще гореть и гореть. По меньшей мере несколько недель.

– Ты прав, с какой стати.

– Ведь даже если на нас кто-нибудь нападет, Пип с Поскребышем не дадут нас в обиду.

– Знаю, но ведь летучим змеям свет так же необходим, как и нам. Если, конечно, у них нет какого-нибудь эхолокатора.

– Чего не знаю, того не знаю. Но в природе они ведут ночной образ жизни. И оба обладают хорошим зрением даже при самом слабом освещении.

– Здесь от этого мало пользы. Когда трубки погаснут, у нас не останется вообще никакого света, ни от луны, ни от звезд. Это будет тьма погуще, чем в космической бездне.

– Если не считать биолюминесцентов, – напомнил он ей. – По-моему, мы всегда сможем поймать парочку фотоморфов и взять их на поводок. Будет нечто вроде собачки, которая сама себе освещает дорогу.

Его попытка рассмешить Клэрити оказалась неудачной. Ей явно не давала покоя мысль о том, как она будет вести себя, когда трубки начнут неотвратимо гаснуть.