Последнее приключение странника

Я с облегчением встретил первые признаки близящегося обморока: скоро исчезнут все мысли. В конце концов, я никого не оставлю. Не многие будут оплакивать меня. Именно поэтому ничто не напрягало меня, не побуждало ухватиться за что-нибудь, чтобы не качаться безвольно. Я лишь надеялся, что, если меня найдут, кому-то придет в голову развеять мой пепел над морем. Думаю, я мог положиться на ту, что несла ответственность за мою злость и усталость: она находилась поблизости, и, когда новость о моей смерти достигнет ее ушей, ей станет грустно, но ненадолго; она сделает все необходимое, но не более того. Ее ждала другая жизнь. Она-то нашла рецепт существования вне воды. А я вот нет. После нее на земле что-то останется. После меня – ничего. Никакого следа. Ни одного сироты.

Я уже почти отключился. Глаза заволакивало туманом. Губы на загубнике расслабились; скоро перестанет поступать кислород, что тоже хорошо. Так гораздо проще. Зачем бороться? Меня ничто не держало. Я был спокоен, я был на своем месте. Вода – моя стихия, она подарила мне жизнь, сегодня она ее отбирала, так что в таком финале имелась своя логика. Тело прекратило сопротивление, как и разум. Я принимал свою судьбу и никого не винил.

Вся эта синева, бесконечная, колдовская, гипнотическая, была великолепной, холодной и теплой одновременно, и при этом обитаемой. Она восхищала меня, меня окутывал туман, тело становилось все тяжелее, и я в последний раз любовался красотой моря, окружавшей меня. Ноги и руки больше не сопротивлялись и колыхались по воле моря. Оно влекло меня на глубину. Дно морское звало меня. Неумолимо притягивало.

Глухой шум и вспышка света, проникшего под веки, заставили их открыться. Передо мной образовалась тень впечатляющих размеров. Она прижала загубник к моему рту и сильно стиснула мне руку. Ее суровый и властный взгляд вернул меня к реальности. Тени не хватит сил надолго – она не принадлежала дайверу и не имела снаряжения. В конце концов я ее опознал. Иван. Он любезно доставил меня на своей лодке в море, ни о чем не спросив и не требуя объяснений. Он доверял мне. “Хочешь погружаться в одиночку, твое дело. Если ты сам не понимаешь, что делаешь, никто другой тебе это не растолкует”. Достаточно было его появления под водой, чтобы головокружение отступило. Равновесие восстановилось. Ноги пришли в движение. Жизнь возвращалась в мое тело. Иван еще раз проверил, чтобы убедиться, что я больше не буду делать глупости. Вместо ответа я энергичнее задвигал ластами и вытолкнул его к воздуху, которого, останься я неподвижным, ему скоро не хватит. Я тоже начал медленно всплывать; возвращались привычные рефлексы. Сквозь толщу воды я следил за лицом Ивана. Я цеплялся за него. Когда моя голова поднялась над водой, я сообразил, что маска наполнилась слезами. Я вцепился в борт, Иван подхватил меня и, приложив все силы, втащил к себе. Я рухнул на дно лодки и начал извиваться, стараясь освободиться от экипировки, а Иван, все так же молча, мне помогал. Если бы я сумел, то разодрал бы гидрокостюм – внутри второй шкуры я задыхался. Мне удалось высвободить туловище, и воздух и солнце, попавшие на кожу, принесли мне небольшое облегчение. Я подполз к борту лодки, наклонился над водой и стал неотрывно вглядываться в дно, которое притягивало и гипнотизировало меня. И тогда я испугался. Испугался впервые. Этот страх был несравним с паническими атаками, знакомыми всем ныряльщикам. Он был глубже и гораздо опаснее. И был мне незнаком. Вдруг живот свело ужасным спазмом. Рвота долго не останавливалась. Я выблевывал свою слабость и гнев.

– Тебе известно, Гари, что я люблю адреналин, – спокойно произнес Иван, после чего взорвался. – Но черт тебя подери! Что ты там под водой устроил? Блин! Ты же чуть не загнулся!

И ты вместе со мной…

– Отвези меня на берег, Иван, пожалуйста…

Я отступил от борта и свернулся клубком на полу надувной лодки, ощущая на себе тяжесть озабоченного взгляда моего спасителя. Мое молчание раздосадовало его, он вздохнул и прибавил скорость. Мы были далеко за коралловым рифом. Брызги падали мне на лицо, на тело, и вода как будто сдирала с меня кожу.

Когда Иван пришвартовался к понтону, я вскочил, недоумевая, откуда во мне такой прилив энергии. Он тоже поднялся и положил руку мне на плечо:

– Тебе, похоже, стоит показаться врачу, Гари.

– Ни к чему это…

Я обернулся к нему: он был искренне обеспокоен.

– Извини за это недоразумение…

Он протянул мне руку, и я пожал ее, не отводя от него глаз.

– Не волнуйся, я никому не скажу, – успокоил он меня.

Я только благодарно кивнул, потому что был не в состоянии вымолвить ни слова. Не в состоянии объяснить ему, что я, возможно, только что все потерял. Свою работу. Веру в себя. Свою жизнь. Я отпустил его руку и ушел.

2 Гари