Последнее приключение странника

– У меня закончились спортивные занятия. Обычно я лучше одета, – уточнила она для Гари. – Но твой отец попросил, чтобы я к нему присоединилась. Мы по тебе соскучились и даже начали беспокоиться. Тебя как корова языком слизала, и теперь понятно почему, ведь у тебя нашлись дела получше.

Она бросила на меня красноречивый взгляд. Мой отец что-то проворчал, он чувствовал себя неловко, как и я. Единственным, кого ситуация развлекала, был Гари, с лица которого не сползала улыбка.

– Итак, вы вроде бы работаете на плотине? – спросил у него отец.

– Именно, я целыми днями вон там, на барже, или, точнее, в основном под водой.

Он указал на платформу в открытом море.

– Работы скоро закончатся, я полагаю?

– Вы правы, осталось две недели.

Он повернулся к нам с Мило и ласково улыбнулся. Я не удержалась и приблизилась к нему. Он положил руку мне на поясницу, успокаивая. Он собирался остаться здесь. Со мной. С нами.

– Пошли домой? – проворчал уставший Мило.

– Да, уже идем.

Я переглянулась с Гари, и он кивнул в ответ на мой беззвучный вопрос.

– Зайдете к нам на аперитив или поужинаете с нами? – предложила я родителям.

Мать открыла рот, готовая откликнуться на приглашение, но отец ее опередил.

– Спасибо, это очень мило с вашей стороны, но давайте сегодня без нас, проведите вечер так, как собирались. А в следующий раз мы с удовольствием придем к вам. – Он охотно протянул руку Гари, и его лицо было спокойным.

Мать разочарованно скривилась, так как ее любопытство не было удовлетворено, а потом поцеловала Гари. Я отдала ему ключи. Он сообразил, что надо делать, и взял Мило за плечо.

– Я провожу вас до машины. – Я вклинилась между родителями и молча прошла несколько метров.

– Простите, у меня просто не получалось поделиться с вами… Примите к сведению, что вы можете ему доверять.

– Мы так и думаем, – ответил отец. – Он похож на хорошего человека.

– Так и есть, папа.

– И при этом красивый, – добавила мать и подтолкнула меня локтем.

Я засмеялась и тут же покраснела.

– Эрван и Люсиль завтра в полдень придут к нам на обед. Нас, конечно, будет многовато, но мы будем вам рады, если вдруг вы…

– Немного позже, мама, обещаю. Пока я предпочитаю, чтобы мы все впятером спокойно провели воскресенье.

– Вот и правильно, – согласился отец. – А мы пока займемся твоим братом, подготовим почву.

– Спасибо, папа. Главное, чтобы Эрван за меня не волновался.

– Он всю жизнь о тебе беспокоился, и его уже не изменишь, – уточнила мать. – Но не тяни, поскорее поделись с ним и познакомь с Гари. Они точно смогут найти общий язык, вот увидишь.

– Согласна.

Я обняла их.

– Я вас люблю.

Они сели в машину, захлопнули дверцы и послали мне воздушный поцелуй. Я отступила на несколько шагов. Отец решительно занял место за рулем. Он с полным основанием не полагался на водительские таланты жены. И все же мотор у него заглох два раза подряд, и он что-то раздраженно выкрикнул. Его руки намертво вцепились в руль. Мать наклонилась к нему, погладила по щеке и осторожно поцеловала. Он повернулся к ней и тяжело вздохнул. Я в очередной раз нанесла им болезненный удар в самое сердце, но об этом ударе я не жалела и не ругала себя за него. Он того стоил. Я следила за уезжающей машиной и улыбалась. Дело сделано. Я познакомила Гари с родителями, и не похоже, что он собирается сбежать. И родители познакомились с Гари и повели себя естественно, весело, приветливо и доброжелательно.

Согласно моим давно устоявшимся представлениям, банальность и нормальность – вещи необычные и так или иначе связанные с волшебством. К несчастью, мне ни разу не удалось испытать их на себе. Иван лишил меня их своим вечным недовольством, вспышками агрессии и раздражения, своими постоянными исчезновениями, которые невозможно было простить.

Сколько вечеров и ночей я провела одна с детьми? Он сбегал от меня, сбегал от нас в поисках дурного адреналина. Я сражалась с ним за то, чтобы “Одиссея” закрывалась по воскресеньям. Это был один из тех редких случаев, когда я выстояла, а он не подавил мою волю, которую обычно игнорировал. Я просила об одном дне и одном вечере в неделю в кругу семьи. По-моему, это не назовешь злоупотреблением. А он утверждал, что я лишаю его свободы. Когда он закрывал бар, то есть каждый день, он никогда не возвращался домой, а отправлялся за чем-то еще: за приключениями, алкоголем, опасностью, драками, женщинами, как я всегда подозревала, и появлялся рано утром, когда я вставала, чтобы заняться детьми. Сутки наедине с семьей раз в неделю были для него невыносимым испытанием.