Последнее прикосновение (СИ)

Но через несколько долгих мгновений Аня медленно поднялась из кресла. Она встала передо мной в слабом свете двух свечей и принялась медленно раздеваться. Без танцев, музыки и прочих дешёвых сопровождений. В её движениях не было ни стеснения, ни бравады. Просто стояла, неторопливо раздевалась и смотрела куда-то над моей головой.

Наконец осталась обнажённая, более прекрасная, чем все античные статуи, и еще более недоступная.

Я долго смотрел на неё и наверно мог так просидеть до утра. Я вышел из прострации только когда заметил, что она замерзла.

— Спасибо, — голос охрип.

Также, молча, Аня собрала одежду и ушла в спальню. Вернулась одетая и снова села в кресло.

Вскоре огарки погасли.

— На сегодня программа развлекательных передач окончена, — сказал я.

— Пойдём спать, — сказала Аня.

Лёжа в тепле под одеялом, я осознал, что лежать в тепле под одеялом — здорово, верх счастья для утомленного организма. Что засыпать здорово, а просыпаться ещё лучше. Что дышать хорошо и следить, как мысли телеграфной лентой убегают во тьму мозга — очень даже жизнеутверждающее зрелище. Что хорошо быть здоровым и больным быть тоже неплохо, что хорошо быть великаном, а коротышки достойны всяческого уважения. Замечательно, что мозг находится в черепной коробке, а медведи живут в лесу. Луна светит над головой, а земля твёрдая под ногами.

Я слушал мерное дыхание жены и думал о многих вещах.

Я сел на кровати, поднял ботинок и уронил его на пол. Дыхание замерло.

— Ты спишь?

Молчание.

— Скажи вслух то, что я хочу сказать.

— Зажги свечи.

Через паузу.

— Дай мне полчаса.

Я достал из чемодана костюм, который в этой глуши ни разу не пришлось надеть и туфли, которые хорошо отдохнули за прошедшие полгода. Затем, уже в зале, зажег свечи, прикурил от пламени сигарету и стал ждать.

Пунктуальная, как никогда, появилась Аня. Не знаю, как ей без света удалось сделать макияж, но она сделала. Волосы аккуратно уложены, фигуру соблазнительно облегает платье, которое было в отпуске вместе с моим костюмом.

Я встал.

— Ты прекрасно выглядишь. На свете нет женщины красивее тебя.

Аня улыбнулась.

— Теперь уже возможно нет.

Мы сели в кресла рядом друг с другом и принялись болтать о погоде, видах на урожай картошки и капусты. Потом вспомнили, как мы познакомились, нашу свадьбу и нашу работу, дом, друзей и еще много самых различных вещей, о которых могут трепаться близкие люди. Потом мы просто молчали и смотрели, как догорают свечи. Когда осталось совсем чуть-чуть, Аня насмешливо изобразила, как задувает пламя свечи, и рассмеялась. Я улыбнулся.

— Потанцуем?

— Здесь нет музыки.

— Есть, она всегда в нас была.

Мы встали и закружили рядом друг с другом, каждый пока сам по себе, но всё же вместе.

И так мы сближались, кружа в такт собственным мыслям и желаниям, всё ближе и ближе.

Я не знаю насколько смертоносно сейчас прикосновение. Может всё давно закончилось, а может нет. Будет ли наш танец последним в уходящей эре или первым в эре наступающей.

Свеча замерцала в прощальном приветствии, и мы соединились в танце.

Свеча мигнула, перед тем как угаснуть и нас окутал мрак.