Последнее прощай

Вот и теперь те самые звезды мигали ей в вышине, но она и не думала их разглядывать, как любила делать прежде. Она еще не совсем простила их за то, что они не сделали свою работу; за то, что не сдержали своих обещаний и не исполнили тех желаний, которые она им доверила. Но она была на пути к прощению.

Она бегло взглянула на экран телефона в своей руке. Ей нужен был совет в вопросе, размышления о котором она долго откладывала, но теперь время истекало, и ей требовалось принять решение. В любой другой день она бы немедленно позвонила Броуди, но сейчас испытывала неловкость за то, что не перезвонила вчера. Как странно. Такое ощущение, будто в их отношениях что-то изменилось, но не очень понятно, что именно.

Она почти уже убрала телефон обратно в карман, но все-таки решила не глупить: набрала его номер и стала ждать. Внезапно она поняла, что он отвечал всегда, неизменно оказывался рядом в минуту необходимости.

— Простите, я не перезвонила прошлым вечером! Я была не дома и отключила звук на телефоне.

— Все в порядке, — ответил его привычный серьезный и непроницаемый голос. — Вечер прошел хорошо?

Она проглотила подступивший к горлу комок.

— Да. Я… э-э-э… я ходила на свидание, — она ненадолго затихла. — С Джереми, — слегка поморщившись, добавила она.

Повисло напряженное молчание. Наконец он спросил:

— Как все прошло?

— Хорошо, мне кажется, — Анна закрыла глаза.

Ей не хотелось начинать именно сейчас. Ее собственные смешанные чувства придавали разговору оттенок комичности. Лучше было сменить тему.

— Как вы? Все хорошо?

— Да. А что?

— Просто хотела узнать, вдруг что-нибудь случилось, о чем вы хотели бы поговорить вчера вечером.

Следующие пару-тройку секунд Анна слышала лишь отдаленный шум машин на шоссе в нескольких улицах от ее дома и ор соседского кота.

— Да нет, ничего, — он снова умолк.

Анна нахмурилась. У нее возникло странное чувство, что его «ничего» было самым настоящим «чего», мелькающим во внезапных паузах. Что он пытался ей сказать?

— Просто хотелось поговорить с вами… услышать ваш голос.

От искренности, с которой были сказаны эти слова, к ее горлу подступил комок и она вмиг возненавидела себя за то, что посмела усомниться в нем.

— Броуди… кажется, я не слышала от вас ничего приятнее.

— Это правда, — отозвался он с некоторым смирением в голосе.

Она опустила глаза. Но едва ли теперь могла разглядеть свои туфли — лишь смутные серые очертания в темноте. От прежней неловкости больше не осталось и следа. Они снова воссоединились.

— Не знаю, что бы я без вас делала, — призналась она в ответ, — вы один из моих лучших друзей.

В трубке раздался какой-то приглушенный шум, который она решила принять за довольное фырканье. По крайней мере, так она это услышала.

— Хорошо, — только и сказал он.

Но Анне этого было достаточно. Она тоже улыбнулась.

— О! Чуть не забыла! Мне нужен ваш совет кое в чем. Снова. Простите!

На этот раз она отчетливо различила его мягкий смех.

— Не извиняйтесь. Единственное существо, которое пользуется моими советами, это Льюис, и то не уверен, что он их ценит. В чем дело?

— Помните, я говорила, что Тереза пригласила меня на свой день рождения через пару недель?

— М-м-м…

— Так вот, сегодня мы с ней пообщались по этому поводу. Я предполагала, что там соберутся в основном друзья — тем более она сказала, что хотела наверстать упущенное в свое тридцатилетие, но не сделала этого, потому что была слишком подавлена его наступлением. Как выяснилось, я ошибалась. Это будет семейная вечеринка для всех возрастов, а это значит…

— А. Понимаю… Гейл.

— Вот именно, — подхватила Анна. — Я боюсь. Я не видела ее с того самого дня, когда назвала бессердечной сукой. Но я не могу не прийти. Не могу наказывать Терезу за действия Гейл, особенно учитывая то, что мы с ней так хорошо ладим последнее время.

С тех пор как она приехала в гости повидать новорожденного Маленького Спенсера (как теперь все его называли), в их отношениях с Терезой что-то изменилось. Они всегда хорошо относились друг к другу, а теперь между ними появилась связь. С Терезой они будто… будто были семьей.

— Мне кажется, вы сами ответили на свой вопрос, — заметил Броуди.

Анна вздохнула и забралась на стул, поджав одну ногу под другую.

— Знаю. Но что мне делать с Гейл?

— А вы должны что-нибудь с ней делать?

Анна закусила губу. В самом деле! Мысль, что без этого можно было обойтись, дарила странное чувство свободы.

— Вы хотите сказать, что я могу просто прийти — без извинений, без объяснений — и игнорировать ее?

— Я бы назвал этот вариант подчеркнутой вежливостью, но выбор за вами.

— Ноль реакции, другими словами?

— Бинго, — засмеялся он.

Она рухнула на стол, поддерживая голову рукой.

— Почему семейные встречи должны так утомлять? Я уже боюсь Рождества, хоть до него еще больше трех месяцев, и это я не говорю про Новый год!

— Что вам кажется хуже? — задумчиво поинтересовался Броуди. — Рождество или Новый год?

Пару мгновений оба молчали, обдумывая ответ.

— Новой год, — одновременно выпалили они и рассмеялись.