Последнее путешествие Клингзора

Он не успел ничего. Возможно, злость, темнота дезориентировали его. Может быть, она двигалась слишком быстро. Он не успел не только защититься, он не успел пошевелиться вообще. А ведь собирался порвать эту суку на куски.

Ее нога мелькнула снизу вверх, и подъем стопы мгновенно раздробил отвисшую мошонку. Как будто лопнула спелая инжирная ягода. Мужчина молча рухнул набок. Боль, пронзившая его от паха до сердца, была так страшна, что он не смог крикнуть. Его смышленая подруга метнулась на четвереньках в кусты. Удар пяткой в печень перевернул и бросил ее на спину. Ее раздвинутые колени конвульсивно поджались к груди в гротескной позе совокупления, шея выгнулась, на губах выступила желтая, желчная слизь - удар оказался слишком силен для ее хрупкого тела.

Амазонка смотрела сверху на ее искривленный рот, ожидая каких-нибудь звуков. Но никаких звуков не последовало. Тогда она поставила стопу на выгнутую шею и осторожно покатала ее. Когда Амазонка была маленькой девочкой, ей иногда случалось давить босой ножкой воздушные шарики. Шарики почему-то всегда казались теплыми. Ощущение было таким же.

Она сильно нажала, переместив вес тела на давящую ногу и ощутив шейные позвонки, прижатые к земле. Женщина взбрыкнула, руки ее дернулись и опали, она задрожала, распространяя едкий запах. И умерла.

Амазонка почувствовала разочарование, как если бы ее обманули за мгновение до оргазма. Но у кошки была еще одна мышка. Скользнув взглядом по быстро желтеющему лицу покойницы, Амазонка направилась к мужчине.

Он лежал на боку, зажимая руками пах и дыша открытым ртом, как собака. Но не кричал. Он не чувствовал ног и всей нижней части тела, боль сконцентрировалась в сердце. Он был на грани обморока, но в сознании.

Она присела рядом с ним на корточки, с острым любопытством заглядывая в слепо бликующие под луной глаза.

- О-о-х-х-х, - выдохнул, наконец, мужчина, мучительно, с дрожью.

- О-о-х-х, - эхом повторила она, не отрывая взгляда от его залитого слезами лица.

Некоторое время они помолчали, и ничего не происходило. Но следовало продолжить. Осмотревшись, она подняла с земли закопченную кастрюльку на длинной ручке. Небрежно выплеснула содержимое. И начала методично, краем кастрюльки, бить мужчину по голове. Он дергался при каждом ударе, но рук от паха не отнимал. Из-под волос по его лицу заструилась кровь. Ручка, однако, отломилась. Не была приспособлена кастрюлька для забивания людей насмерть. Пришлось поискать и найти на расстеленной рядом смятой трофейной тряпке, среди разных бесполезных предметов, полезный. Большой складной нож, с ручкой, украшенной золотыми китайскими драконами. В открытом виде эта штука никак не выглядела предназначенной для мирного труда, лезвие длиной в 12 см просило крови и получило ее. Руки мужчины взметнулись, хватаясь за нож, но он уже вошел в скрипучую глину, насквозь пробив ему горло. Он рывком перевернулся на спину, разрывая гортань о клинок, ноги его вытянулись и задрожали, из раны под кадыком блестящей лентой потекла кровь, но было ее на удивление мало. Придерживая свободной рукой его руки, Амазонка ударила еще раз, лезвие, скрежетнув по шейным позвонкам, снова воткнулось в землю, рот мужчины наполнился кровью. Амазонка заглянула в его глаза, и глаза повернулись в ее сторону, во рту зашевелился черный язык. Он жил, он продолжал жить. Но это следовало закончить. Отбросив вверх его напряженную, как палка, руку, она воткнула нож ему под мышку. Тело убиваемого сотрясла длинная, рычащая икота, на горле вздулся и лопнул кровавый пузырь, он захрипел, но он жил, он продолжал дышать. Что очень озадачило Амазонку. Поскольку после такого удара жертва должна была умереть мгновенно. О-о-о-о, дьявол! Она хлопнула себя по лбу красной ладонью и расхохоталась - бить-то надо было под левую мышку! Не переставая смеяться, она быстро убила страдальца ударом в сердце. Ничего особенного не произошло. Как всегда. Жизнь этого человека, как и его подруги, была не более важна, чем жизнь травы. Пришла и ушла. Как дуновение ветра. Как звук хлопка одной ладонью.

Как всегда, она искоса, через плечо глянула в небо. Как всегда надеясь увидеть в нем лик разгневанного или ублаженного Бога. Но не было Бога в небесах. В небесах вращались огненные колеса внутри колес. Как всегда. Там шла война, зажигая и взрывая ненавистью сердца звезд. Амазонка чувствовала это всегда, с тех пор, как ощутила себя живой. Особенно остро - после убийства.