Последнее счастье

Юный отрок, торчавший у афиши, завидев выходившую из кинотеатра группу, спросил почему-то с некоторым испугом:

– Что фильм плохой?

– Фильм – не знаю, скорее всего, плохой, а вот пиво хорошее, рекомендую, молодой человек, – ответил Борис, поднимая воротник куртки: погода была всё такая же дрянная.

Бодро дошагали до метро, спустились на платформу. Перебрасываясь отдельными фразами, доехали до «Площади Революции» и разбежались по своим веткам. До следующей станции отправились только Олег и Игорь.

– У тебя неприятности? – спросил Пашин.

– С чего ты взял? – попытался удивиться Енин, светловолосый мужчина приятной наружности, но тут же почувствовал, как не натурально это у него получилось.

– На тебя один взгляд бросить достаточно… С Катькой всё воюете?

– Уже отвоевались, похоже. Кажется, у неё появился другой мужчина.

– Опаньки! Ты это точно знаешь?

– Можно и так сказать.

– Хочешь, я с ним поговорю?

– Это ничего не даст, у нас с Катькой давно уже всё наперекосяк.

– А она с нами будет на Новый год?

– Вряд ли… впрочем… да нет, конечно. Знаешь, меня последнее время какое-то нехорошее предчувствие гложет, будто что-то должно произойти, какая-то неприятность… И на душе почему-то тревожно… – последние слова Олег почти прокричал, поезд шумно затормозил при подъезде к станции.

Вышли, присели на свободную скамейку в центре зала. Подождали, пока отгрохочут вагоны убегавшего в тоннель поезда, и сделается потише.

– Как говорится, если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло. Я вот развёлся и – не жалею, а поначалу чуть с ума не сходил, как и ты теперь. Так что не горюй, Олежка, что не делается, всё к лучшему, женщин на наш век хватит. Ну а если моя помощь потребуется, ты только скажи… Ладно, держи пять, мне пора.

Друзья пожали друг другу руки и разошлись.

Когда Олег вернулся, Катя была уже дома, что слегка удивило: она редко приходила так рано. Он не торопясь переоделся, умылся, зашёл в комнату. Катя в длинном шерстяном платье, подчёркивающим её стройную фигуру, стояла у окна, сложив руки кренделем на груди. Мельком глянув на жену, Олег подумал с тоской, что сейчас всё и решится.

Так и случилось, предчувствие не обмануло его.

– Олег, нам надо серьёзно поговорить…

2

Олег не ожидал, что решающий разговор с Катей пройдёт столь легко и просто; его даже слегка оторопь взяла. Но ещё больше его поразило то, что когда они поставили все точки над «i» и разошлись по своим комнатам, он не ощутил ни горечи от скорого расставания с Катей, ни сожаления. Напротив, он будто скинул с плеч непосильную ношу и вздохнул, наконец, полной грудью. Это показалось ему немного странным. Впрочем, странно было другое: как они умудрились прожить столько лет вместе, равнодушные друг к другу? Хорошо ещё, что у них детей не было.

Квартирный вопрос они обсуждать не стали. Не хотелось в случае крупных разногласий, портить себе настроение перед грядущими праздниками. После, потом, когда оба свыкнуться с мыслью, что они отныне чужие люди.

Заявление в ЗАГС успели подать ещё до Нового года и, пожелав друг другу счастливых праздников, условились встретиться в день и час, назначенный для развода.

…Из Москвы выехали рано утром, ещё затемно. Ехали с комфортом, впрочем, относительным. В вагоне стояла жуткая холодрыга, зато никаких других пассажиров, кроме них, не было. Набитые всякой всячиной сумки путешественники расставили на соседние скамьи, а сами, укутавшись в тёплые одежды, вознамерились кимарнуть часик-другой: пробудились все ни свет, ни заря.

Не спалось только Олегу, как он не старался забыться хотя бы в лёгкой дрёме. Глядя сквозь мутные стёкла на унылый чёрно-белый пейзаж, пробегавший за окном, он думал о том, как теперь сложится его холостая жизнь? Легко ли он войдёт в неё или в силу привычки будет горевать о семейной жизни?

Его немного смущало то обстоятельство, что это Катя бросила его, а не он её. В этом как бы проглядывалось некая его ущербность, что ли.

Впрочем, шло бы это его уязвлённое самолюбия куда подальше! Какая, к дьяволу, разница кто кого бросил! Как в заявление на развод написали: не сошлись характерами. И – все, точка! Скорее бы сесть за стол, напиться и, проснувшись, начать новую жизнь.

По мере приближения поезда к Можайску погода всё более напоминала зимнюю. Почти исчезли чёрные островки и проталины в полях, всё пушистее становились сугробы.

А когда, сопровождаемые лёгким морозцем компания дотопала, наконец, до деревни, сестры-«птички», захлопав в ладоши, запели дуэтом:

– Это в городе тепло и сыро, а за городом зима, зима, зима-а-а…

Неказистый домишко с тремя прямоугольными окнами, на крыше которого лежал толстый слой снега, напоминал побитого жизнью мужичонку, надевшего не по размеру большую шапку, сползшую ему на глаза. Снег зловещими оползнем навис над резными ставнями окон и казалось, стоит только погромче крикнуть и он тотчас же обрушится.

Небольшой участок, огороженный хилым заборчиком, утопал в снегу. Дорожки к дому и сараю нужно было расчистить. Работы было – непочатый край, начать и кончить, как говорится. Но, глаза бояться – руки делают.