Последнее селфи

Несмотря на это незначительное происшествие, Артур продолжал вожделенно любоваться своей новой возлюбленной. У него не было ни малейших сомнений в присвоении этого статуса милой девушке, в одночасье вернувшей ему веру в себя. Ира восприняла его таким, какой он есть, с теми возрастными недостатками и странностями, которые так раздражали его жену. С этой милой девочкой было так хорошо и спокойно, она оказалось не только страстной, но и такой уютной в этом огромном хозяйском фартуке, который прикрывал её голую попку. Она то думала, что ничего не будет видно, но стоило ей лишь слегка наклониться… Хотя, нет, она знала всё и сделала это специально, чтобы показать, какую красоту он может упустить, если сделает ставку на угасающие чувства к этой старой мымре.

Ира поставила на стол тарелку с умопомрачительно пахнущим омлетом и уселась напротив Артура, подперев подбородок ладошками:

– Скажи честно, я красивая?

– Ты не просто красивая, ты обалденная.

– А тебя не смущают мои торчащие уши и мой нос с горбинкой?

– Я даже не обратил внимание на это, – Артур снова соврал. Конечно же обратил, но воспринял не как недостаток, а как пикантную штучку, придающую ещё большее очарование её мордашке. – Ты самая восхитительная девчонка, которую я видел, и уж тем более, с которой спал.

– А меня они бесят. Я готова почку продать, чтобы сделать пластику

– Глупости говоришь. Если так сильно приспичило, я оплачу операцию, но мой тебе совет – забудь. Ты перестанешь быть собой.

– Ты такой милый, – Ира уселась к Артуру на колени и страстно поцеловала в губы. – А когда приедет твоя жена? И где она вообще?

– В Каннах на кинофестивале, должна прилететь через неделю.

– Обосраться… Мало того, что в Каннах, так еще и со звёздами тусуется. А я тут омлеты её мужу готовлю.

– И не только омлеты, – многозначительно произнёс Артур, крепко прижав девушку к себе. – Я хочу, чтобы ты была моей.

– Как видишь, я тоже не против, хотя ещё вчера угорала с тебя на танцполе, только где ты хочешь быть со мной – здесь или в моей однушке на Юго-западе.

– У нас есть ещё куча времени, которые мы проведём здесь, а потом я буду приезжать к тебе или сниму, что-нибудь пристойное в центре. А как закончатся все судебные дела с женой, переедешь сюда и переделаешь всё на свой вкус.

– Хорошее предложение, но я предпочту пожить на съёмной квартире, не хочу, чтобы ты увидел меня в естественной среде обитания. Тебе не понравится. – Ира встала, и огляделась по сторонам. – А вот о переделке я задумаюсь уже сейчас.

В голове Ирины закружились картинки из модных журналов о красивой жизни, где всегда были обильно представлены изысканные интерьеры фешенебельных апартаментов. И переустроить всё ей хотелось не потому, что не нравится, а из-за неприязни. Соперница должна исчезнуть полностью, о ней не должна напоминать ни одна мелочь. Исчезнуть должны не только реальные вещи, но даже воспоминания. Об этом она обязательно позаботиться.

Пока Ира витала в облаках, Артур раздумывал, как выкручиваться из ситуации, в которую он вляпался. Ни о каком разводе даже мыслей не могло быть, да и квартира не только записана на жену, но и куплена на её деньги. Он лишь статист, долгие годы ублажавший строптивую и властную даму, получившую когда-то из рук влиятельного отца могущественную рекламную империю, которая подчинила себе всех в этом неоднозначном бизнесе. И дочь не просрала полученные активы, а многократно приумножила их. Поэтому его интрижка могла наделать много шума, и Николай уже пожалел, что отдался на растерзание этому ангелочку, стоящему далеко идущие планы и верящему, что рядом находится идеальный мужчина, способный решить все проблемы и превратить их жизнь в непрекращающийся праздник, на зависть всем, кто не верил и потешался над стремлением глупой девочки стать, наконец, счастливой.

3

Семь страстных ночей, проведённых с неутомимым Жаком, окончательно лишили сил и опустошили счёт. Светлана, всё то время, пока юноша ублажал её плоть, не закрывала окна в своём номере, наслаждалась одновременно шумом прибоя, многоголосьем фестивального бульвара Круазет и стонами чернокожего альфонса, безукоризненно выполняющего свою работу. Она обожала эти поездки, и раз в полгода обязательно устраивала себе такой сексуальный марафон на фоне какого-нибудь кинематографического действа, даже придумала словечко, которое полностью отражало суть происходящего – "пофестивалисть".

В этот раз Светлана "пофестивалила" от души, мало того, что ей удалось выпить по бокальчику "Кристалла" с Жираром Депардье и сделать селфи в обнимку с Квентином Тарантино, так ещё она вместе с Жаком посетила пару ночных показов альтернативного фестиваля, которые так сильно раззадорили, что некоторые увиденные на экране сцены, они попытались воспроизвести, и надо сказать, не безуспешно. Светлана даже удивилась своей способности оставаться гибкой и ненасытной, несмотря на годы, статус и комплекцию.

Жак проводил её до аэропорта, заботливо положив в сумочку пачку фестивальных буклетов.

– Чтобы правдоподобно врать, – промурчал он, дыша своей мадам в ухо.