Последнее сияние света (СИ)

— Насколько я знаю, сейчас твои возможности — только верх айсберга. — нахмурился Артем. — Вроде в тебе заключено гораздо больше способностей, и левитация, насколько я знаю, должна быть твоим третьим даром…

— Почему третьим? — искренне удивился Ники.

— Ведь ты первоначально был эмпатом…

— Да, но это не подтверждено.

— Ну как сказать… — скептически ответил Артем. — Судя по этому разговору…

— Ты можешь сказать прямую последовательность даров?

— Эмпатия, телекинез, левитация, телепатия и контроль.

— Контроль?

— Подчинение тела и разума без согласия человека. Фактически он будет куклой в твоих руках, при этом полностью осознавать, что происходит. Но это все, что я знаю.

— И ты молчал? — возмутился Зигмунд.

— Но до сегодняшнего дня это не было подтверждено.

— Ты собираешься на встречу? — Зигмунд решил переменить тему разговора.

— Да. Вы езжайте к Хорону и сообщите, что мы его увидели. В случае чего — он сбежал, без подробностей.

— А ты?

— Пока что скроюсь. Боюсь, мне сотрут память об этом дне, а Аристарх явно знает гораздо больше, чем Хорон. Я хочу наконец разобраться во всем этом бреде.

— Мы сделаем все возможное. — понимающе кивнул Зигмунд и кивнул Артему. Когда ребята скрылись за деревьями, Ники глубоко вздохнул и взлетел.

***

Хорон всегда хотел работать на самом последнем этаже. Желание это появилось в самый первый его рабочий день, когда он оказался одним из представителей офисного планктона с отдельным углом в огромном зале. Вечная суматоха, непрерывные разговоры и присутствие несчетного количества людей временами сводили его с ума, и, чтобы не переживать все это всю свою жизнь, Хорон полностью углубился в работу. Через два года он получил повышение и отдельный кабинет. Конечно, мужчина безумно радовался этому, однако шум из-за двери все еще продолжал будоражить в нем нервное прошлое.

Через год он уволился, и, благодаря знакомствам, устроился на государственную службу. В Правительстве быстро обратили внимание на усердного молодого человека, не боящегося высказывать свое мнение, и, создав проект по исследованию людей со сверхъспособностями, поставили его во главе фирмы. Хорон ликовал, он никогда не мог себе представить, что к тридцати годам добьется такого успеха. Но судьба никогда не дает подарки просто так. Через пару месяцев он узнал, что из себя представляют эти исследования: фактически, это были незаконные опыты над людьми. И хотя организация казалась обычным бизнес-центром, Хорон с ужасом осознавал, что таится в ее глубинах.

Первое время он закрывал глаза или вовсе уходил из комнаты наблюдателей, спрятанных за зеркалами — сил смотреть на муки людей у него не было. Он искренне сопереживал, чувствовал их боль, временами слезы сами лились из его глаз, как бы хладнокровно он не смотрел.

— Я Вас прекрасно понимаю. — однажды к нему обратился один из исследователей. — Это выглядит ужасно. Но мы делаем это ради других, таких нелюдей, как они, не должно быть в нашем обществе.

— Но они люди. — отрицательно покачал головой директор. — Пусть немного другие, но они такие же, как и мы. Какое мы имеем право…

— Они нелюди и точка. — он серьезно посмотрел на молодого директора. — Если Вы не в силах справиться — мы подадим заявление на смену начальства.

Хорон согласно кивнул и вышел. Терять должность он не хотел, и впервые улыбнулся за несколько месяцев. Ученый ненароком подсказал ему способ справляться с собой. Нелюди. Если он будет так к ним относиться — то сможет сохранять хладнокровие несмотря ни на что.

Со временем испытание превратилось в мировоззрение. Никогда не обладавший силой, Хорон сначала презирал подопытных, позже смотрел на их муки скептически. Это продолжалось до тех пор, пока жизнь не решила поставить его на место — Хорон стал отцом. И хотя казалось, что все замечательно, сотрудники искренне поздравляли директора и его жену с пополнением, сам он прекрасно понимал, что все далеко не так просто, как кажется. Интуиция буквально разрывала его своими предсказаниями о том, что с сыном будут огромные проблемы. И она оказалась права: ребенок обладал невероятными способностями. Когда Хорон узнал о том, что сделал его сын — он осознал, что тот хрупкий мир, который он старательно поддерживал последнее время, не просто трещит, он разрушается, неумолимо уходя под землю…

— Господин Хорон, двое из них вернулись.

— Впусти. — бросил он и отключился. Ники… Неужели он знает? Или же он просто чувствует?.. Директор отвернулся к окну и посмотрел на пейзаж города. Что-то есть в нем манящее, и, временами, он завидовал Нику, потому что последний мог смотреть на город с высоты птичьего полета.

— Я так понял, Ники с вами нет. — бросил он, когда услышал звук открывающихся дверей.

— Он не придет. — ответил Зигмунд.

— Опять начинаешь?

— Что начинаю? Я просто сказал…

— Почему он не пришел? — перебил его директор.

— Может, потому, что ты слишком много от него скрывал?

Все трое резко обернулись.

— Ты? — поразился Зигмунд.