Последнее слово

По просьбе Савина Базанов послал в указанное место сперва пару рабочих с отбойными молотками, которые произвели вскрытие одной из стен вокруг электрощитовой коробки, не зная толком, зачем это было кому-то нужно. Потом рабочих перебросили в другое место, где они потрудились над подобной же задачей, а затем эта мини-бригада прекратила свое существование. Была, и нет ее. А на место рабочих с отбойными молотками, производившими немыслимый грохот и доставлявшими массу хлопот служащим вокзала и пассажирам, пришли электрики, которые стали копаться в бесчисленных проводах, концы которых были извлечены наружу. Эти разве что только пыль и грязь разносили на подошвах сапог, а шуму от них не было практически никакого, и все перестали обращать на них внимание.

А между тем именно теперь выполнялась самая главная задача. Злобин с Зайцевым, появлявшимся здесь, когда была не его смена таскать каталку с чемоданами приезжих, тщательно проверяли, изучали и «прозванивали» электрические провода в поисках того единственного кабеля, находившегося, если судить по начертанной в свое время Савину схеме, где-то здесь, в самой коробке либо рядом с нею, который и мог бы привести их к взрывчатке. Бесконечные косметические ремонты все изменили до неузнаваемости, а схемы электропроводки, которыми электрики пользовались сейчас, четкого и ясного ответа не давали. Значит, приходилось, в известном смысле, действовать, как говорится, методом «тыка». В плане того, что авось с каким-то концом повезет. И ведь повезло.

Конец нужного кабеля — двужильного, обрезиненного, явно еще довоенного производства — был обнаружен под днищем коробки, поставленной здесь уже где-то в семидесятых годах, когда менялась схема электропроводки. Видимо, прокладывая новые линии сетей, электрики не ликвидировали старые, а просто обрезали их, для верности обматывая концы изоляцией. И это был не простой электрический кабель, а детонирующий шнур, как определил опытный в этом деле Зайцев. Но даже и он понял это не сразу. Дело теперь оставалось за тем, чтобы проверить, насколько этот шнур, а по сути кабельная трубка, наполненная взрывчаткой, которая должна быть приведена в действие капсюлем-детонатором, электродетонатором либо зарядом того же взрывчатого вещества, еще способна сдетонировать и подорвать основной заряд, расположенный на глубине, под полом, где-то в пяти или шести метрах ниже его уровня.

И еще возник другой, связанный с этим, вопрос. Шнур-детонатор, который был замурован в стене, пролежал в ней более шестидесяти лет — это если исходить из тех сведений, которым обладал Савин. И за прошедшие годы со шнуром могло случиться все, что угодно — он мог отсыреть и оказаться уже негодным к употреблению. С ним могли случиться неприятности еще в момент его укладки — обрывы, порезы, да мало ли что? Делалось-то все второпях, уж это известно.

Но проверить, чтобы убедиться в его годности, можно было только одним способом. Точнее, двумя. Либо вскрыть всю кладку и добраться до заложенной взрывчатки, либо рискнуть и действовать «на авось», устроив показательный взрыв, в надежде, что он сработает.

Первый вариант отпадал категорически. Поиск и нахождение взрывчатки ни за что не прошли бы незамеченными сотрудниками того же вокзала, не говоря о милиции. Оставался второй вариант: действовать решительно.

Но сперва следовало убрать все следы. Что и было сделано. Под коробку электрощита заложили двухсотграммовую упаковку пластита, соединив ее с концом шнура-детонатора. Решили, что этого количества даже больше, чем требуется. А в качестве взрывателя был применен самодельный электродетонатор замедленного действия с часовым механизмом, который сделал Андрей Злобин. Зайцев отнесся к этой самодеятельности без большого уважения, он предпочел бы воспользовался тем, который предлагал достать ему Султан Натоев. Но электродетонатор промышленного производства надо было еще достать, вернее, привезти из Чечни, а время зря терять не хотелось.

После этого стену просто замазали, даже закрашивать не стали, смысла в этом не было, главный мусор убрали, а щиты оставили — то есть сделали все, чтоб бывшее рабочее место ничем не отличалось от других, подобных этому. То есть, по существу, теперь все было приготовлено для взрыва, оставалось только выбрать наиболее подходящее время, ну и надеяться на то, что детонирующий шнур не подведет.

5

Все они испытывали разные чувства, общим, объединяющим их, было одно — месть.

Николай Анисимович, мысленно окончательно разделавшись со своим прошлым и потеряв всякую надежду на возвращение жены, теперь занят был двумя заботами: пытался вдвоем со Злобиным отыскать замурованный в стене, под закрепленной много позже распределительной коробкой, конец детонирующего шнура и пил. Причем ему самому казалось даже странным, что одно не мешало другому.