Последнее слово

Даже на сравнительно небольшом куске кабеля Георгиев обнаружил несколько порезов, и, кстати, довольно старых, то есть, возможно, соответствующих времени, когда его замуровали в стены вокзала, и свидетельствующих в первую очередь о небрежном отношении тех, кто занимался этим кабелем и вообще всей операцией по закладке тротила в недра здания. Ну да и особой загадки тут нет. Все же, вероятно, делалось не загодя, а второпях, чуть ли не в последний момент, когда немцы небось уже в Химках стояли и в бинокли кремлевские башни рассматривали.

Так что возможен и такой вариант, что кабель этот за долгие годы элементарно отсырел в одном или даже нескольких местах. Но твердым фактом является то, что детонирующий шнур, со всеми появившимися от долгого времени своими недостатками, не может быть, как говорится, уже просто по определению, проложенным в никуда. Значит, придется теперь пройти по нему, чтобы обнаружить место, где заложена взрывчатка. А то, что, судя по величине и значению данного объекта, здесь могут находиться не килограммы, а тонны взрывчатки, было бы трудно, да фактически и невозможно, подвергнуть сомнению. И какой длины шнур к тому месту, и где заложена сама взрывчатка, тоже пока тайна за семью печатями, начнешь долбить по всей его длине, неизвестно, куда выйдешь. А долбить-то, видать, придется, другого варианта не наклевывалось, нет такого рентгена, чтоб определил это, вот какое дело.

И еще теперь возникал важный вопрос, подсказанный тем же Георгиевым.

О том, что закладка на случай прихода фашистов была сделана на Киевском вокзале, нет никаких упоминаний ни в одном официальном документе. Иначе бы дело всплыло. И тем не менее оно всплыло, ибо в противном случае незачем было бы той же «Аль-Каиде» называть происшедшее здесь событие предупредительным терактом, за которым последует… и так далее. Может быть, они нечаянно, сами того не желая, проговорились? Но тогда другой вопрос: откуда узнали о существующей закладке? От кого конкретно? Значит, нашелся все-таки тот человек, который мог что-то действительно знать? Откуда он и кто таков? Если знает или слышал, то, получается, он был в какой-то мере близок к тем людям, что производили эти закладки. И если ему также стало известно, куда уходит детонирующий шнур, значит, он не зря, не по случайности, избрал для детонирующего взрыва именно это место выхода кабеля, возможно также в прежние годы тщательно замурованного где-то в днище той распределительной коробки, которую и раскидало взрывом. И он только по счастливой случайности — так получается! — не вызвал детонации основной массы спрятанного мощного заряда. Ничего себе картинка вырисовывается!

Из этого обстоятельства следовало также, что теперь уже в обязательном порядке придется искать любые сведения и об этой, и, возможно, о других закладках, о чем давно уже шепчет молва, и не только в архивах НКВД-КГБ-ФСБ, но и среди ветеранов — работников Киевского вокзала, которых и осталось-то в живых за прошедшие шесть десятков лет наверняка единицы. Но их все равно придется всех отыскать и опросить. Не может быть, чтобы хоть кто-нибудь из них не слышал, а то и сам отчасти не принимал участия в минировании вокзала.

Это ж теперь какого колоссального объема работу придется производить! Да еще в спешке. Наверняка чекисты, которые конкретно этим делом занимались, привлекали в помощь людей со стороны, то есть из числа особо доверенных служащих того же вокзала. И в этом, пожалуй, было хоть какое-то утешение и надежда на неожиданную удачу.

Одним словом, хотя работы следственно-оперативной группе Турецкого здорово прибавилось, настроение у Александра Борисовича немного поднялось. Появилась реальная перспектива поиска. Это уже не проверка так называемым методом «тыка».

Несмотря на довольно позднее время, Александр Борисович перезвонил прикрепленному к нему от ФСБ представителю в группе, подполковнику госбезопасности Павлу Лаврентьеву.

— Паша, привет, не разбудил? — шутливо поинтересовался Турецкий.

— На часы посмотри, рано еще, — не вполне уверенным, похоже, сонным голосом отозвался тот, свято блюдя, видимо, главный принцип своей «конторы»: ЧК никогда не спит.

Они уже неоднократно встречались по общим делам, вполне доверительно сотрудничали и в неофициальной обстановке обращались друг к другу просто по имени и на «ты», естественно.

— То-то я слышу, как ты протяжно зеваешь! Ох, смотри, настучу твоему руководству, как ты ответственно помогаешь прокуратуре в раскрытии преступления века! Шучу. Слушай, есть дело. Ты уже в курсе, что на Киевском у нас, кажется, сдвинулось?

— Да, я недавно разговаривал с Георгиевым, так что в курсе. И что?

— Срочно возьми на себя такую заботу. Надо, кровь из носу, отыскать кого-нибудь из ваших бывших, кто имел отношение к закладкам в сорок первом году.

— Объявление, может, дать в газету?