Последнее слово

Еще стало известным, что той же осенью, когда спешно уничтожались важнейшие документы, которые не успели вывезти в Куйбышев, были сожжены и многие секретные материалы, хранившиеся на Лубянке. Не избежало этой участи, вероятно, и то малое количество обязательных копий плана «Сто объектов». Но оригинал якобы отбыл в Куйбышев, где тогда расположилось уже советское правительство и центральный штаб НКВД. Имелись у исполнителей приказа об уничтожении «ста объектов» и детальные приложения к этому плану, по которым им следовало действовать, когда сверху поступит сигнал.

История в самом деле показалась Олегу фантастической. В нее трудно было поверить нормальному человеку, воспитанному советской пропагандой в духе абсолютного доверия ко всем решениям и свершениям коммунистической партии. Это был уже как бы условный рефлекс.

Так что, с одной стороны, он смолоду привык верить вескому слову государства, а с другой, когда все развалилось и верить стало вообще некому, кроме разве что того, кого ты сам выбрал себе в наставники, начали возникать сомнения типа: а может, действительно правда то, о чем рассказал Андрей, то, что он услышал от своего знакомого, уже самим родом своей деятельности в прошлом причастного к высшим государственным тайнам?! Тем более что Олег слышал, что в подвалах здания Госплана в Москве, в котором теперь заседала Государственная дума, еще где-то в восьмидесятых годах при проведении ремонтных работ было обнаружено, причем совершенно случайно, несколько сот килограммов аккуратно сложенной в штабеля взрывчатки. Или вот совсем недавно, когда разобрали стены гостиницы «Москва» и стали рушить фундамент, тоже наткнулись на тысячу с чем-то килограммов — считай, больше тонны — тротила. И это — факт! А сами власти всякий раз, скромненько этак, уходят от прямого разговора. И на все у них один ответ: ничего не знаем, нет никаких сведений, и вся эта болтовня в печати, скорее всего, очередная «страшилка», желание пощекотать обывателю нервишки, а конкретно — жажда погреть руки на очередной, высосанной из пальца якобы сенсации.

Еще Олег прекрасно знал, что в земле постоянно находят «сюрпризы», оставшиеся от прошлого, в основном с военных времен — все эти мины, снаряды по лесам, где ведутся раскопки «черными» следопытами. И когда чиновники всех рангов говорят, что опасности от этих находок, по существу, нет никакой, — это враки, самая настоящая ложь. Взрываются на них, да еще как! Сколько примеров тому, сколько дураков покалеченных!..

Значит, если этот бывший подполковник Савин обладает сведениями о таких мощных закладках в Москве — а не верить сейчас Андрею Олег просто не мог, даже если бы и захотел, — то, получается, у этого мужика в руках невероятной силы оружие. И тот, кто сумеет его применить, — ого!

Савин говорил также своему молодому другу, что после войны в некоторых местах, о которых остались точные сведения, эти закладки потом вынули и уничтожили, а вот в других местах, которые за неимением точных планов проверить уже практически невозможно, эти мощные заряды остались и так и лежат до сих пор. Сам Савин был знаком с одним из тех бывших сотрудников НКВД, который осуществлял розыскные операции, и тот ему якобы рассказал об этом по большому секрету. С указанием даже конкретных мест некоторых закладок. Осталось только проверить. А это можно сделать, если детально продумать как, чтобы не привлекать постороннего внимания.

В общем, сказать, что эта история потрясла Олега, значит, ничего не сказать.

— А про наш, Киевский вокзал, — вдруг осенило его, — не помнишь, этот твой мужик ничего не говорил?

— Про Киевский вокзал? — Андрей, кажется, уже основательно захмелел. — Может, и говорил, сейчас не помню. Могу позвонить и спросить. А что?

— Ты не сходи с ума, — шикнул на приятеля Олег. — И вообще, больше не болтай на эту тему. Мне рассказал, и хватит. Не дай бог, кто услышит, донесет — и снова загудишь, но уже без возврата. Сам, что ли, не понимаешь?

— Да я только тебе… — Возможно, Андрей уже жалел, что развязал язык. — А ты обещал…

Ничего ему Олег не обещал, разумеется, но немедленно поклялся, что и сам никому ни слова не скажет об их разговоре. А про себя подумал: «Вот где действительно настоящее дело!» И решил позже обсудить эту сенсацию с теми, кто по-настоящему понимал толк в подобных вещах. Но, уже прощаясь, закругляя долгую беседу, поскольку времени до ухода на работу у него оставалось совсем мало, он напомнил Андрею, что ждет его у себя, на вокзале, назвал адрес и объяснил, как найти, а потом, словно невзначай, напомнил:

— Так ты, когда встретишься со своим корешем, спроси все-таки про наш Киевский. У меня же там все схвачено, и я с моими ребятками мог бы вам здорово пригодиться.