Последнее слово техники. Черта прикрытия

Он упал, поскользнувшись на чем-то, колено и нога подвернулись и поехали в сторону. Он кубарем скатился по грязному склону в камышовые заросли, окаймлявшие остров. Плутая по каналам, он совсем выбился из сил, ему даже встать удалось не сразу, а бежать он и вовсе больше не мог. Перед тем, как ноги и ступни плюхнулись в темную воду, он больно ударился спиной о землю и камни, этим ударом его полуразвернуло в сторону. Он скорчился и повалился на бок, приподнял голову, огляделся. Позади была стена черного дыма, она только-только начинала рассеиваться. Он понял, что эта стена, возможно, скрыла от нее его падение. На миг его обуяло отчаяние, он почти уверился, что никогда не доберется туда, куда захотел, и что она его схватит. Но тут же он сообразил, что у него появилось неожиданное преимущество, и подумал, как бы его использовать: теперь она должна смотреть в оба. Это я собираюсь тут победить, и мне это суждено, а не ей. Даже просчеты и кажущиеся неудачи можно повернуть себе на пользу, если обладать правильным складом ума, правильно относиться ко Вселенной — как будто она всегда чуть-чуть, а на твоей стороне, просто оттого, что это ты к ней приспособился чуточку лучше, чем кто-то иной, изучил ее истины и секретные возможности лучше, чем кто бы то ни было еще.

Он лежал, полускрытый камышами, и ждал ее. Он пошарил в кармане жилета, где лежали кинжалы, и вытащил один из футляра. Когда она взобралась на берег острова, мокрая, задыхающаяся, измученная, он понял, что она его потеряла.

Да. Он отыскал свое преимущество.

Он немного приподнялся на локте и метнул кинжал со всей силой, какая у него оставалась. Метание ножей не относилось к числу его любимых видов спорта, да и кинжалы эти, строго говоря, не были метательными ножами. Оружие несколько раз кувыркнулось в полете, посверкивая в оранжевых отсветах пламени пожаров, горевших повсюду вокруг них. Она, вероятно, уловила этот отблеск, потому что стала наклонять голову, уходя с траектории броска, и инстинктивно приподняла руку, ближайшую к пути кинжала, надеясь отвратить его. Рукоятка кинжала смачно ударила ее в висок, оставив неглубокую рану. В руке, которую она помимо воли приподняла, желая защитить себя, был револьвер, и рука эта бессильно запрокинулась за голову. Через секунду после того, как девушка получила удар в голову, револьвер выстрелил. Ночь осветилась вспышкой. Грохнул звук выстрела, но он показался ему плоским, не таким резким, как в туннеле под особняком. Он увидел, как револьвер вылетел из ее рук. Она пошатнулась и начала оседать на землю.

Он заметил, где упала пушка, хотя, поскольку дело было на вершине острова, револьвер покатился на другую сторону и снова исчез в густой траве. Впрочем, он знал, где тот должен находиться.

Он встал на колени, подтянул себя на ноги, почувствовав неожиданный прилив новых сил. Он выпачкал руки грязью, илом и травой, потому что большую часть пути наверх прополз на четвереньках. Когда он добрался до вершины, девушка немного очухалась, но шаталась, как пьяная, выписывая дикие коленца, и тупо глядела на него, пока он карабкался к ней, а потом прыгал на одной ноге, разыскивая в траве револьвер и не рискуя опуститься на больное колено.

Потом он сообразил, что может просто зарезать ее — у него же остался второй кинжал. Он зациклился на револьвере, но не род оружия имел первостепенное значение. Главным было убить ее, прежде чем она прикончит его самого. Пушка ничего не значит. О чем только он думает? Он был придурком.

Он наконец увидел револьвер на краю камышовых зарослей, на расстоянии вытянутой руки от темного, слабо поблескивавшего зеркала водного потока. Тут же передумав, он рванулся за ним, вытянув руки со скрюченными пальцами, упал на землю и сомкнул их на барабане револьвера, отчаянной хваткой вцепившись в оружие и пытаясь перевернуть его рукояткой к себе. Через некоторое время это удалось, он взялся за револьвер правильно.

Он поднялся, ожидая, что она побежит на него, бросится, попытается сбить с ног, заколоть подхваченным с земли кинжалом, который он прежде метнул в нее, или просто попытается задушить его голыми руками. Но она исчезла. Он сел — ноги подкосились, грудь отяжелела, вдохи и выдохи колотились в горле.

Он заставил себя встать, хотя и с трудом. И увидел ее — она только-только начала выбираться на сухую землю из камышей.