Последнее танго в Париже

Жанна миновала кафе «Виадук» на улице Жюля Верна. Прохожих на улице не было, хотя утренний час пик еще не кончился и Париж дрожал от рева автомобилей. Она дошла до дома с высокими железными дверями, заделанными матовым желтым стеклом. Над звонком к консьержке красовалось написанное от руки объявление: «Сдается квартира на пятом этаже». Жанна отошла и, прищурившись, оглядела гнутые балкончики, выступавшие на фоне синего неба. Она набрела на этот дом совершенно случайно, и ей стало любопытно, какую же это квартиру она может снять за фасадом с приземистыми, толстенькими, фаллической формы колоннами и приспущенными шторами, которые придавали окнам вид сонных, полуприкрытых веками, однако бесстыже прищуренных глаз. У Жанны был жених, и они с Томом часто обсуждали, как наконец заживут вместе, хотя все эти обсуждения носили общий, чуть ли не отвлеченный характер. Теперь ей подумалось, что в этом доме их абстрактные мечты могут обрести реальную плоть.

Ей послышались чьи-то шаги, она оглянулась, но улица по-прежнему была пустынна. Жанна вернулась в кафе. Рабочие в комбинезонах сутулились над никелированной стойкой за чашечкой крепкого кофе и дешевого коньяка, готовясь к долгому рабочему дню. Они проводили Жанну, ворвавшуюся в кафе, откровенно плотоядными взглядами — мужчины всегда мужчины, — но она, не обращая на них внимания, сбежала вниз по лестнице к телефону.

Жанна поспешила к телефонной кабинке, светившейся в самом конце коридора, но тут сбоку открылась дверь мужского туалета и вышел Пол. Она никак не ожидала его здесь увидеть, почему-то испугалась и прижалась спиной к стене, чтобы он смог пройти. Он наградил ее мимолетным взглядом, втайне радуясь, что она оказалась рядом и их пути случайно пересеклись. Он почувствовал прилив той же слепой мгновенной похоти, что охватила его, когда она попалась ему на глаза в галерее под мостом метро, но снова не стал приглядываться ни к ее лицу, ни к одежде. Еще одна злая шутка судьбы, посылающей ему в его горе такую пошлятину, как смазливая деваха!

Он прошел мимо, даже мимолетной улыбкой не дав понять, что узнал ее, и вышел из кафе.

Жанну эта встреча немного встревожила: она вновь ощутила странное притяжение, как тогда, в галерее, и почему-то почувствовала себя униженной. Она вошла в кабинку, опустила жетон и набрала номер, не озаботившись закрыть дверцу.

— Мамуля, — сказала она, — это я… Тут, в Пасси, сдается квартира, хочу посмотреть… Конечно, потом пойду на вокзал встречать Тома… Я еще позвоню… Ну, целую, пока.

Повесив трубку, она поднялась наверх. Улица выглядела совсем не по-зимнему, а словно выпавшей из времени года. Тихо проплыл глянцевитый черный «ситроен», но общего впечатления не нарушил. Безлюдные леса, казалось, поддерживают, как костыли, изящное старинное здание в середине квартала. Она с минуту помедлила перед дверями кафе, втягивая ноздрями аромат живых цветов, пришпиленных к тулье шляпы; с удовольствием отметив, что мужчины в кафе пожирают ее глазами, она повернулась и не спеша направилась к дому, где сдавалась квартира.

Нажав на звонок, Жанна открыла створку тяжелых железных дверей. За матовым желтым стеклом открылся большой полутемный вестибюль, пропитанный запахом «Галуаз»[2] и какого-то довольно противного блюда, которое доходило на плите в одной из квартир верхнего этажа. Свет, с трудом пробивавшийся из высоких, давно не мытых окон, выхватывал из темноты контуры старого, в железных завитках, лифта; перегородка из того же матового стекла отделяла холл от комнаты консьержки. Жанна подошла к узкому отворенному оконцу.

Тучная негритянка сидела спиной к окошку и читала газету. Жанна кашлянула, чтобы привлечь ее внимание, но та не пошевелилась и не выказала ни малейшего интереса.

— Я насчет квартиры, — подала голос Жанна. — По объявлению.

Консьержка обернулась, и Жанна увидела, что у нее бельма на обоих глазах.

— По объявлению? — переспросила та, злобно уставившись в угол своей комнатенки. — Мне об ем никто ничего не говорил.

И, отвернувшись, принялась напевать под нос что-то монотонное, похожее на плач по покойнику.

— Я бы хотела поглядеть, — заявила Жанна.

— Снять хотите?

— Там видно будет.

Консьержка, судя по всему, с превеликим трудом поднялась и принялась причитать:

— Снимают. Пускают жильцов. Что хотят, то и воротят. А я, как дура, узнаю самой последней. Сигаретки не найдется?

Жанна вздернула сумочку, извлекла пачку «Житан» и протянула в оконце. Консьержка выудила сигарету, и Жанна поспешно убрала руку — не хотела, чтобы та до нее дотронулась. Консьержка не торопясь прикурила, наклонив огромную голову, чтобы попасть концом сигареты в огонек зажигалки, и глубоко затянулась. Пачку она и не подумала возвращать — сунула в карман латаной шерстяной кофты.

— Когда-то тут по-другому было, — заявила она. — Поднимись, если хочешь. Но я с тобой не пойду, я боюсь крыс.