Последнее воплощение

Возле повозок особой суеты не наблюдалось. Найя бесцеремонно взобралась по приставной лестнице и откинула полог, закрывавший вход в повозку. Впервые в истории не-зиганьер смог увидеть внутренность передвижного жилища. Игнорируя испуганно вжавшихся в стены детей, Найя медленно и внимательно осмотрелась.

Повозка ничуть не походила на логово безжалостных разбойников и убийц. Здесь была создана максимально уютная атмосфера, которую только можно организовать в условиях постоянных кочевок. Пол застилали мягкие длинноворсовые ковры, несколько приземистых широких сундуков служили одновременно и для хранения вещей, и для устройства постелей. Стены изнутри были обиты дорогими тканями. На них были развешаны фонари, которые зажигались в темное время, и различные безделушки: вышитые картины, сплетенные из кожаных ремешков фигурки, вырезанные из дерева маски и веселые рожицы.

На второй этаж вела узкая лестница почти без наклона. Найя задрала голову, пытаясь разглядеть, что находится наверху.

В это время полог вновь открылся, и следом за Найей в повозку забралась зиганьерка в голубом платье. Убедившись, что Найя не занимается уничтожением детей, женщина облегченно вздохнула.

— Как тебя зовут? — спросила у нее Найя.

— Мидальена Кьентикль.

— Кьентикль? — переспросила Найя. — Выходит, ты жена главы этого клана?

— Нет, я была замужем за его двоюродным племянником. Тут больше половины людей принадлежат к одной семье и носят одинаковые фамилии. Сама же я родом из семьи Клевьеров.

— А где сейчас твой муж? — спросила Найя.

— Он мертв. Он замахнулся на тебя саблей…

Найя схватила зиганьерку за подбородок и посмотрела ей прямо в глаза (сделала она это осторожно, чтобы не сломать женщине челюсть):

— Зиганьеры убили всю мою семью: отца, мать и младшего брата. Зиганьеры уничтожили всех, кого я любила. Зиганьеры разрушили всю мою жизнь.

— Поэтому теперь ты убиваешь наши семьи и разрушаешь наши дома, — сказала Мидальена.

В ее голосе не было ни осуждения, ни ненависти, ни сочувствия. Словно она говорила о погоде или перечисляла блюда, которые будут поданы к обеденному столу.

Найя прищурилась:

— Возможно, ты считаешь себя очень умной, Мидальена Кьентикль, но ум тебе не поможет справиться со мной. Сначала тебе придется выдавить из сердца всю любовь и надежду. Только тогда твое сердце превратится в алмаз, а тело — в сталь.

Зиганьерка промолчала. Найя отпустила ее подбородок:

— Дай мне хорошую одежду.

Мидальена послушно открыла один из сундуков и, порывшись в сложенных там платьях, вытащила нижнюю рубашку из тонкого полотна, темно-зеленое платье, расшитое золотыми листьями, и черные туфельки из блестящей лакированной кожи.

— Это лучшее, что у меня есть.

Найя оделась и приказала:

— Подай мне зеркало.

Из того же самого сундука зиганьерка достала дорогое зеркало из отполированного серебра, обрамленного в золотую фигурную рамку.

Найя вырвала зеркало из рук Мидальены. Она сразу узнала эту вещь: и удобную рукоятку в форме рыбы, и узор на рамке, изображавший сцены из жизни морского народа.

— Это зеркало когда-то принадлежало мне! — воскликнула Найя. — Это зеркало из моего замка! Откуда оно у тебя? Кто из вашего клана участвовал в нападении на замок Кайдавар?

Мидальена побледнела, ее губы задрожали, но она сумела внятно ответить:

— Я никогда не слышала о замке Кайдавар. Это зеркало купил мой муж перед тем, как мы отправились в Теплую Долину.

— Где он купил это зеркало?

— На базаре в Мельгальяне.

— Мельгальян! Центр вашего степного королевства. У вас есть еще города, кроме Мельгальяна?

— Нет. И королевства у нас нет. Мы — свободные люди.

— Вы не люди. И вы больше не свободные. — Отрезала Найя.

Она посмотрелась в зеркало и подумала, что делает это впервые с тех пор, как собиралась на тайное свидание с Гензо Беньтиатом. За это время многое изменилось… Да что там многое — изменилось ВСЕ!

В зеркале Найя увидела лицо, черты которого лишь отдаленно напоминали прежнюю наивную и открытую девушку. Кожа немного потемнела и приобрела золотистый металлический оттенок. Она не огрубела, а, наоборот, разгладилась и выглядела, как тонкая, только что образовавшаяся пленка на поверхности расплавленного металла. Длинные волосы, несмотря на то, что уже почти полгода их не касались ни гребень, ни расческа, не спутались и не переплелись. Прямые черные пряди шелковистым потоком накрывали узкие покатые плечи, в которых таилась невероятная сила. Глаза девушки превратились в два черных отверстия, через которые на мир глядела холодная и расчетливая смерть. Если раньше Найя была милой и симпатичной девочкой, то теперь она стала потрясающе прекрасной девушкой. Точнее, нечеловечески прекрасной.

— Это зеркало я оставлю себе! — заявила Найя.

Мидальена опустила голову и потупила взор, но Найю не могло обмануть ее показное смирение. Решив про себя, что всегда успеет выбить из зиганьеров остатки неповиновения, она показала наверх:

— Что находится на втором этаже?

— Кухня. Очаг. Запасы еды.

— Ладно, — Найя повернулась к выходу. — Если ваши мужчины задержатся еще на час, еда вам уже не понадобится.