Последнее желание

Яра устроилась рядом, скрестив перед собой ноги. Ее внимательный взгляд ощупал его лицо, на мгновение скользнул к запачканным кровью рукам и снова вернулся.

– Леш, пойдем, а? – вдруг спросила она. – Души, которые слишком долго бродят в мире живых, превращаются в злых духов. Только им под силу взаимодействовать с предметами. А злых духов уничтожают. – Яра снова тронула его за плечо. – Вставай. Пойдем.

– Я не могу, – выдохнул Леша устало и перевел взгляд на девушку. – Как я ее оставлю?

Яра протянула руку и подцепила ноготком присыпанную стеклянными осколками фотографию: Леша здесь еще мальчик лет двенадцати, рядом юноша постарше, обнимающий миловидную женщину с открытой приятной улыбкой, а перед ними с улыбкой от уха до уха развалился на траве долговязый мужчина в одних шортах. Смех застыл в глазах каждого. Они были счастливы.

– Это… – Яра не успела задать вопрос, как Леша глухо ответил:

– Папа и Сережа погибли, когда мне было пятнадцать. Разбились вместе на машине. Тогда я думал, что это было самое страшное время в моей жизни. Но нет… Тогда они, а теперь вот я.

Яра тихо вздохнула и привалилась плечом к батарее. Ее взгляд медленно дрейфовал по комнате. Леше показалось будто на ее лице он видел тень собственной боли, будто Яра знает, каково это – потерять близкого человека.

– Твоя мама чувствует твое присутствие. И ей от этого еще хуже.

– Я не могу уйти, прости, – почему-то извинился Леша.

– Я вижу карму твоей мамы. И ее прошлую жизнь, – вдруг сказала Яра, уперевшись немигающим взглядом в стену, за которой была кухня, где тетя отпаивала маму чаем.

Леша невольно поморщился от слов «карма» и «прошлая жизнь». Они всегда казались ему чересчур заезженными на фоне повального увлечения всякой эзотерической чушью, но из уст Яры они прозвучали буднично, устало и оттого как-то… реально. Настолько реально, что Леша поверил, и тут же грудь уколол страх. Лишь слабый отголосок того ужаса, в котором он пребывал все это время, будто его эмоции поблекли от постоянных потрясений, однако не менее ощутимый. Впервые ему пришла в голову мысль, что Яра – не его иллюзия, не простой человек. Она – другое существо. Новое, незнакомое. Существо, наделенное силой, о которой раньше он мог только в книжках читать.

– Я вижу, что у нее руки в крови. И живот. Это значит, что в прошлой жизни она убила своего ребенка или детей. И, возможно, кого-то еще. Эта жизнь – искупление. – широко распахнутые глаза Яры едва заметно дрожали, будто она в самом деле видела картины прошлой жизни. – Нет ничего ужаснее, чем хоронить своих детей. Это ее наказание.

– Моя мама кого-то убила?! – удивился Леша. – Чушь полная. Моя мама – добрейшая женщина. Да она меня даже ни разу не шлепнула, хотя было за что.

Ну, вот же! Вот. Наконец-то полная ерунда, которая позволит избавиться от навязчивого ощущения, что Яра – создание потустороннего мира, и все, что она говорит, – чистая правда.

– Возможно, она была на грани отчаяния, – девушка пожала плечами. – В любом случае, она этого не помнит, и эта жизнь – последняя в череде искупления. Дальше все будет лучше.

– Как-то жестоко искуплять грехи, которые не помнишь, – Леша снова поморщился. Избавиться от ощущения не получилось. Напротив, оно нарастало с каждой минутой.

– Жестокость… Или милосердие? Кто знает? – девушка печально улыбнулась.

Они замолчали, погрузившись каждый в свои мысли. Через минуту или все десять (Леша потерял счет времени) Яра поднялась и кивнула:

– Хорошо. Оставайся пока. Я приду завтра.

– Завтра… похороны, – выдавил Леша.

– Я знаю, – ответила Яра едва слышно и развернулась, чтобы снова шагнуть в пустоту.

Лешин голос застиг ее почти на границе перехода:

– Я вспомнил, что пожелал перед смертью.

Девушка улыбнулась и беззаботно пожала плечами:

– Ладно, потом расскажешь.

И исчезла тем же удивительным способом, что появилась. А Леша, впервые за несколько дней, незаметно для себя погрузился в размышления, далекие от собственной печальной судьбы. Он вспомнил невольный жест Яры, маленькое, но сияющее колечко на пальце, печаль в ее глазах. Выходит, кем бы ни была эта девушка, она не понаслышке знала каково это – потерять любимого человека. И от этого понимания он вдруг ощутил незримую связь между ними. Кажется, впервые он настолько сильно ощутил поддержку и сочувствие другого человека, а не поддерживал или сочувствовал сам. Это было… приятно. Пожалуй, ему даже хотелось, чтобы Яра осталась.

* * *

Яра

Мне хотелось лечь. Больше всего на свете мне хотелось сейчас лечь и закрыть, наконец, глаза. Сжимавшее грудь постоянное беспокойство отпустило, будто расслабились смертельные ледяные тиски. Мы нашли Душу.