Последнее желание

– Это точно. Ноги у меня ноют, сил нет. – Она отвернулась и взглянула куда-то на стену. – Так, у меня сериал начинается! У вас есть еще вопросы? – тут же сухо спросила у Михаила бабушка.

– Нет. Спасибо.

Она закрыла дверь, а Михаил и демон направились к лестнице. Они быстро прошли через двор и, обогнув гаражи, вышли к небольшому двухэтажному торговому центру. Но демон пошел не к главному входу, а повернул за здание, и Райлиев увидел светящуюся вывеску кофейни. Они устроились за столом, Михаил взял себе простой черный кофе, а демону турецкий.

– Я видел твой след в квартире. И соседка сказала, что ты приходил вчера к Валову.

– Приходил.

– Во сколько?

– Около восьми вечера.

– Поздновато для врача из больницы, – после этой фразы Райлиев открыто заглянул в глаза демона.

– А я и не совсем врач, Рай. Меня зовут Фелион, а для людей просто Феликс, и я демон сострадания.

– Не слышал о таких. Тебе не кажется, что «демон» и «сострадание» несовместимые понятия, – усмехнулся Михаил.

– Мы не такие, как остальные демоны. Да и всегда стараемся держаться в тени как от сородичей, так и от демонантов. Нас в мире людей не так много осталось.

– Почему?

– Мы как бы между вашим миром и нашим. Мы не следуем ничьим правилам, не участвуем в ранговой борьбе, не имеем защиты среди высших демонов, потому что не влияем на людей, но для вас мы все же демоны. Поэтому нас проще отбелить или принести в жертву. Приходится скрываться.

– И зачем ты приходил к Валову? Сострадать ему? – Михаил никак не мог подавить в себе сарказм, который так и рвался с губ.

– Наша пища – эмоции умирающих людей. Мы впитываем страдания и воспоминания, наполняемся их рассказами. Помогаем облегчить муки совести и втягиваем в себя чувства их вины. У каждого человека на груди висит ожерелье из разноцветных камней-ошибок, которые они совершили за свою жизнь и в которых раскаиваются. Мы снимаем с них эту ношу. И тогда человек начинает вспоминать самое счастливое и светлое. Это наш десерт. Умирающий человек – это богатый источник энергии. – Демон облизнулся и сделал глоток горячего кофе. – В больнице я самый обычный медбрат. После работы хожу по таким пациентам, которые должны вот-вот умереть. Делаю последние уколы, приношу последние радости и слушаю. Слушаю…

– О чем тебе рассказывал Валов?

– О прошлом и о жене, конечно. Иннокентий всегда про нее говорил. Вспоминал, как познакомились, как жили вместе, как ссорились и мирились. Он ее очень любил. Слишком светлое чувство, знаешь, как чересчур сладкий шоколадный торт. До сих пор чувствую вкус на языке.

– Давай без неуместных сравнений, – перебил его Михаил, чуть сморщившись.

– Думаю, рак в нем развился от переживания, что она ушла раньше, покинула его. Конечно, учеными официально не признается связь между вашими болезнями и эмоциями. Но не удивлюсь, если в будущем люди наконец признают этот достоверный факт. Нельзя отделять физическое от духовного. Человек един. Без души, чувств, переживаний это уже не человек.

– А демон.

– Нет. Всего лишь мертвый человек.

– И поэтому ты решил воскресить жену Валова?

– Что-о-о? Я? Рай, ты спятил, что ли? – Демон уставился на Михаила, который все еще ждал ответа. – У демонов нет таких способностей. Даже у самых высокопоставленных!

– Соседи видели, как перед самой смертью Валов танцевал со своей женой, – серьезно сказал Михаил.

– Дела-а-а… – Демон изобразил удивление, но Райлиев ему не верил. – Словно магия жизни вернулась. Или некромантия.

– Не начинай, – буркнул демонант.

– А чего ты ждал от меня?

– Не знаю. Надеялся на какой-то более правдоподобный ответ.

– Я всего лишь демон сострадания. Но скажу одно, мечта Иннокентия исполнилась.

– Во сколько ты ушел от него?

– Где-то в половине девятого.

– То есть ты провел с ним всего полчаса?

– Где-то так. Он устал, и сильные боли терзали его. Я сделал капельницу, уложил его в кровать и покинул квартиру. Когда я уходил, Иннокентий был жив. Это точно. Он должен был умереть сегодня. Вот я и вернулся за десертом – самыми последними воспоминаниями. Но меня встретил ты и опечатанная дверь.

– Было ли вчера что-то подозрительное? Может, ты видел еще кого-то из демонов?

– Нет, я никого не видел. Да и зачем кому-то приходить к умирающему старику? С него и брать-то нечего.

– Но ты же приходил.

– Я – другое. В городе таких больше нет. Мы никогда не заходим на чужую территорию.

– Умирающих везде хватает.

– Именно.

– А кто-то из людей мог явиться к Валову? Может, подшутить над ним, прикинуться его женой?

– Иннокентий болел, но был в своем уме. А насчет людей – это пусть полиция выясняет.

– Я видел в квартире два следа. Один твой, а вот чей же тогда второй?

– Я уже сказал тебе. Когда я там был, никакого другого демона не было. И следа тоже.

– А ты точно питаешься только эмоциями? Или еще и от сердца не откажешься?

– Я не понимаю тебя, Рай.

– У Валова не было сердца. Оно исчезло в прямом смысле этого слова. Хотя на теле не было никаких следов проникновения.

Демон насупился, и его лицо стало озабоченным.

– Ты что-то про это знаешь?

– Нет, – слишком быстро ответил демон и встал из-за стола.