Последнее желание

– В определенных случаях.

Чехов помотал головой.

– Что еще? – спросил сыщик.

– В общем, супруги надеялись, что все обойдется. Но, видимо, не обошлось. С деньгами у них туго было, – Чехов взглянул в свой блокнот. – Сергей работает грузчиком на почтовом складе, в этом же районе, а Надежда работала продавцом в каком-то продуктовом, недалеко от их дома, пока не ушла в декрет. Она там устроена не была официально. И когда не смогла работать, то денег совсем мало стало. Да и выплат как таковых не было. Соответственно, в платные клиники они не могли обратиться. Да у них даже на лекарства не хватало. В общем, тяжело им было, как сказал муж. – Чехов закрыл блокнот, убрал в карман и достал шоколадный батончик, открыл, предложил Леониду и Михаилу, но те отказались. Тогда он жадно откусил от него. – Не успел пообедать. А домой попаду не скоро. На одном кофе и энергетиках не протяну.

– А как они ребенка собирались растить? – уточнил сыщик.

– Я тоже спросил. Наверное, нетактично, но само вырвалось. Муж говорит, что знакомые и соседи уже собрали вещи для ребеночка. Плакал так, у меня аж сердце защемило. В общем, кто-то кроватку отдал, что пылилась в гараже, кто-то коляску старую, кто-то игрушки. А Надежда уверяла мужа, что ее прабабка десятерых детей родила, и некоторых вообще в поле. И все хорошо было. Поэтому они старались о проблемах не думать. Всегда бог миловал… до сегодня.

– Понятно. Еще одна случайная смерть, – вздохнул сыщик.

– С участием демона, – добавил Михаил. – Смерть, которую нам преподнесли как неизбежную. Но ту, что можно было избежать.

– Возможно. Но убийцы-то нет, и злого умысла мы пока не можем найти. На смерть наручники не наденешь и обвинение не предъявишь.

– Но демону можно.

– И какое основание, Рай? Это даже к доведению до самоубийства не притянуть. У демона-то руки чистенькие.

– А если они могли выжить?

– Это будет другой разговор. Но нам еще надо это доказать. А тебе, Рай, точно надо анализы сдать. Не нравится мне вся эта херня!

– А кому нравится?

– Я тоже тут подумал над всем происходящим, – неуверенно сказал Чехов.

– И тебе тоже не нравится? – усмехнулся сыщик.

– Нравится, не нравится – это другой разговор. Но мне одна мысль в голову пришла. Странная.

– Говори, – приказал Леонид.

– Но это только мысль. Может, и глупость.

– Так, Чехов! Глупость, не глупость – выдавай. Мы тоже иногда глупости говорим и думаем. Но одна голова хорошо, а три лучше.

– В общем, если посмотреть на все три смерти…

– Четыре, – уточнил Михаил.

– Да, четыре. То они словно по нарастающей идут. Будто какая-то проверка нашей человечности. Или еще чего-то.

– Не понимаю, – сказал Леонид.

– Ну… Как будто кто-то наращивает обороты или ставит эксперимент, проверяя наши действия. Или не наши, а еще чьи-то. Или этот демон питается страданиями и с каждой смертью берет все больше.

– Продолжай, – подбодрил Леонид.

– Сперва умер болеющий раком старик. И все говорило, что ему это было суждено, что он отмучился. Мы бы в жизни не стали возиться с ним и расследовать его смерть.

– Если бы не воскресшая жена и эти послания.

– Да. Именно. Помните, как мы скептически отнеслись к показаниям соседей? Потом слепой мужчина. Смерть естественная в физическом понимании. Его было жаль чуть больше, чем старика. Молодой, и впереди еще могли быть десятки лет. Тут сравнение сработало: мол, он такой, как я, а мне жить хочется. Но сколько таких случаев? Да и жил он сам по себе: ни семьи, ни родных, некому даже толком оплакать. И умер бы так же, невидимым, если бы не странности. Я даже порадовался за него, что он прозрел. Но сильно не екнуло. Очерствели мы с этой работой. А теперь… Сердце кровью обливается, а по коже мурашки бегут. Как же так? И она, и ребенок! Да у меня волосы дыбом встали и до сих пор стоят. А если, как говорит Рай, их можно было спасти, уберечь, а в смерти виноват демон… Мне хочется, нет, я жажду найти того, кто это делает! И неважно, какими намерениями он руководствовался, даже если благими. Если некто знал, что им грозит, то мог бы предупредить и попробовать спасти. И Петрова, и Надежду и… ребеночка. Никто не вправе отнимать жизнь у человека, будь то старик, бездомный, женщина, мужчина, да неважно!

– А ты прав, Чехов. Но наша главная проблема в том, что фактически никто и не отнимает жизни! – запротестовал сыщик.

– Но и не предотвращает смерти, – вставил Михаил.

– А если их смерти невозможно остановить? Первые двое так и так умерли бы, – не унимался сыщик.

– Я понял, что их объединяет! – резко сказал Михаил.

– Бедность?

– Нет, – демонант мотнул головой.

– Соцжилье? – перечислял Леонид.

– Нет же. Халатность и безразличие к себе и своему здоровью. Они словно бултыхались в течении жизни, как в горной реке, но не пытались из него выбраться. Будто пустили все на самотек по каким-то своим причинам. Просто жили каждый день, надеясь на авось.

– Валов не стал лечить рак и отказался от химии, – вставил Чехов. – Петров не проверял здоровье и не пил таблетки, стал замкнутым одиночкой, а Надежда не заботилась о ребенке, даже зная о высоком риске и проблемах.