Последняя акция Лоренца

Разве ради этого работает он, доктор Артур Визен, и его многочисленные коллеги? Противостоять угрозе свободному миру и демократии со стороны тоталитаризма — для него были не пустые слова. Но только легковерные до мнительности, дремуче невежественные во воем, кроме добывания денег, американские обыватели могут поверить, что «астероидная бомба» и тому подобные смертоносные изобретения — оружие для защиты их прав и свобод.

В сентябре доктор Визен приехал в длительную командировку в Лондон. И здесь в книжном магазине на Флитстрит в грузном, седовласом человеке со сползшими на нос очками, увлеченно роющемся в наваленных на прилавок книгах, он узнал Василия Емельяненко! Визен не удержался от возгласа изумления.

Подняв голову, Емельяненко будничным голосом сказал:

— Здорово, Артур!

Тон его был таков, словно расстались они лишь вчера.

Потом они сидели в ближайшем пабе — несравненной лондонской пивной, заменяющей простым англичанам клуб, — и вспоминали былые времена. Один из бывших стажеров за эти годы стал заместителем министра, второй — директором большого завода на Украине, третий погиб на фронте. Сам Василий Емельяненко руководил научно-исследовательским институтом, был членом-корреспондентом Академии наук СССР и в Лондон приехал на Пагуошскую конференцию ученых в составе советской делегации.

Что это за конференция, Визен, к стыду своему, не знал, а спросить Емельяненко постеснялся.

О себе рассказал коротко — в войну участвовал в бельгийском Сопротивлении, потом мотался по свету, работает в серьезной фирме, имеет двоих детей. Внуков пока нет.

Прощаясь, Емельяненко сунул Визену свою визитную карточку с адресом. Артур свою взамен не дал, сослался на то, что якобы вскоре переезжает в другое место, обещал написать, как только устроится. Василий как будто и не заметил некоторого замешательства собеседника. Расстались они дружески.

Обо всех контактах с гражданами социалистических стран сотрудники института обязаны были непременно ставить в известность руководство. Об этой встрече Артур Визен никому никогда не сказал и слова. Визитную карточку в гостинице сжег, но адрес и телефон Василия запомнил намертво.

В тот же день Визен купил вечернюю газету, в которой увидел текст утреннего выступления на Пагуошской конференции лорда Бертрана Рассела, о котором он раньше ничего не слышал. Из редакционного комментария следовало, что лорд — знаменитый английский ученый и философ и ему уже стукнуло ни много ни мало девяносто лет. Что может путного сказать этот ветхий старец, должно быть давно потерявший реальное представление о времени и проблемах мира и человечества?

Начав читать просто из любопытства, Визен, однако, не оторвался от газетной полосы, пока не дочитал до конца. Лорд-философ, оказывается, вовсе не был замшелым, выжившим из ума Мафусаилом. Он высказывал мысли не только достаточно современные, но и заставляющие глубоко задуматься.

Бертран Рассел, в частности, напомнил об особой ответственности, лежащей в наше время на ученых за все последствия использования научных открытий. Ученым, сказал он, известны такие факты, о которых еще недостаточно осведомлены рядовые граждане и даже официальные представители правительств. Поскольку от всеобщего ознакомления с такими фактами в немалой степени зависит будущее человечества, прямая обязанность ученых — широко распространять сведения о них. Люди должны понять, что в наш век никакие цели не могут быть достигнуты с помощью войны. Наука изобрела средства массового уничтожения, и поэтому именно деятели науки должны сделать все от них зависящее, чтобы применять научные достижения в мирных целях.

Какое-то особое чувство подсказало Визену, что не стоит делиться с кем-либо тем впечатлением, какое произвели на него высказывания сэра Бертрана.

«В наш век никакие цели не могут быть достигнуты с помощью войны», — нечто подобное сказал в разговоре за кружкой пива и Василий Емельяненко. Сказал уверенно, как нечто само собой разумеющееся.

Так исподволь, шаг за шагом приходило новое понимание доктором Визеном содержания и смысла его науки. Положа руку на сердце, он должен был согласиться, что все эти годы он был всего-навсего винтиком, пускай и важным, в огромной военной машине, созданной отнюдь не для защиты свободного мира, как утверждал Лоренц, а совсем с другими целями. Какими именно, об этом он пока и думать не смел, а время от времени всплывающую перед мысленным взором беспощадную истину старался отогнать прочь. С каждым разом это удавалось ему все с меньшим успехом.

Как-то в библиотеке, на столе новых поступлений, Артур Визен раскрыл наугад довольно объемистый труд, привлекший его внимание многообещающим названием: «Научная революция». Книга, однако, оказалась совсем об ином. Автор, судя по всему хорошо информированный, писал более чем откровенно: