Последняя акция Лоренца

Ни во Франции, ни в Бельгии интересной работы для Артура не нашлось, но ему предложили хорошее, перспективное место в Германии. Он согласился. Увлеченный новой работой, Артур не заметил, как пролетели его первые месяцы в Дюссельдорфе. Потом только об разглядел, что в Германии что-то происходит. Этим «что-то» было открытое наступление фашизма. Гитлер и его клика рвались к власти. Фюрер национал-социалистской партии еще не стал рейхсканцлером, но штурмовики в коричневых рубашках с черными свастиками на красно-белых нарукавных повязках уже чувствовали себя хозяевами на улицах немецких городов.

Артур ничего не смыслил в политике, однако насилие в любой форме претило самой его натуре, а то, что штурмовики — это в первую очередь насильники, он понял быстро. Увы, и еврейские погромы, и зверские избиения рабочих активистов он считал лишь проявлением разнузданности полууголовных экстремистских элементов в нацистской партии. Артур не представлял еще, да, впрочем, и не он один, что человеконенавистничество и бандитизм могут стать в высококультурной Германии нормой государственной политики.

Одно обстоятельство, случившееся в ту пору, сыграло в жизни Артура значительную, правда, тогда еще не осознанную им роль. Как-то его вызвал к себе один из административных директоров — господин Бургшмидт. В кабинете сидело еще, несколько человек: молодых, одинаково одетых в недорогие новые костюмы. Галстуки у всех были повязаны неумело — у кого толстым узлом, у кого еле затянут.

— Это русские инженеры, господин Визен, — сказал Артуру директор Бургшмидт. — Они будут проходить стажировку на наших предприятиях. На вас возлагается обязанность быть несколько недель при них переводчиком.

Потом он представил Артура русским и вручил ему программу работы со стажерами из Советского Союза. Пожимая им руки и обмениваясь обычными при знакомстве ничего не значащими фразами, Артур, однако, уловил с их стороны некоторую настороженную сухость, почтя неприязнь. Старший группы — жизнерадостный и деловитый Василий Емельяненко потом признался Визену, что они его приняли поначалу за молодого «беляка».

Русские стажеры были не намного старше Артура, но, как оказалось, у каждого из них за плечами была уже большая, даже бурная жизнь. Все они успели принять участие в революционных событиях и гражданской войне, некоторые перед тем, как их послали учиться в ленинградские и московские институты, занимали большие посты. Лишь один из этих русских кончил когда-то пять классов реального училища, остальные получили знания примерно в объеме средней школы исключительно самообразованием и — уже после войны — на так называемых рабочих факультетах.

Никогда раньше Артур не встречал людей, которые бы таким напором, даже ожесточением, по выражению Васи Емельяненко, «грызли гранит науки». У Круппа ни один рабочий не задерживался после гудка и минуты лишней. Русские стажеры готовы были не то что дневать — ночевать в цехе, только бы узнать, увидеть, услышать что-нибудь еще и еще. С равным интересом они выпытывали тонкости металлургического процесса как у господина главного инженера, так и у подручного сталевара.

Первые дни русские держались с Артуром подчеркнуто деловито, говорили только на производственные, отчасти бытовые темы. Ледок недоверия растаял, когда они поняли, что вопросы Визена о Советском Союзе выражает только его чистосердечный интерес к родине.

Артур слушал внимательно, часто переспрашивал, многого не понимал, со многим не соглашался. Главное он понял: та Россия, в которой он родился и о которой тосковали в парижских трущобах обнищавшие и опустившиеся белоэмигранты, безвозвратно канула в прошлое. На смену ей пришла новая — молодая и энергичная страна, строящая, хоть и с большими издержками, прекрасное и пугающее одновременно общество высшей справедливости и всеобщего благосостояния. Артур не был уверен, что эта страна ему понравится, но ему хотелось взглянуть на нее хоть одним глазком. Некоторое время он даже серьезно обдумывал возможность поехать в СССР на строительство какого-нибудь металлургического предприятия. Но Советы заключали контракты лишь с опытными, известными специалистами.

Стажеры уехали... С одним из них Артуру Визену доведется через двадцать лет встретиться в неожиданном месте и при неожиданных обстоятельствах.

Наступил тридцать шестой год, с ним пришло горе, от которого Артур долго не мог оправиться. У Ольги Александровны обнаружили неизлечимую болезнь. Врачи смогли только несколько смягчить невыносимые страдания последних дней ее жизни. А через полгода в нелепой автомобильной катастрофе погиб Отто Густавович. Теперь уже ничто не привязывало Артура к Франций, Он продал парижский дом и окончательно обосновался в Бельгии.

Вторая мировая война застала его на службе в одной из бельгийских фирм, поглощенных фактически германским концерном «Герман Геринг». Фирма располагала собственным исследовательским и конструкторским бюро. Артур Визен был в нем одним из ведущих и перспективных специалистов.