Последняя акция

— Что ты думаешь об ее исчезновении? — напрямик спросил Юра, он разговаривал с ним по-взрослому, на равных.

— Странно все это… — Генка поник головой.

— Может, у тебя есть какие-нибудь мысли? Может, в разговоре с ней тебя что-нибудь насторожило? Может, рядом был кто-то подозрительный? — задавал наводящие вопросы Юра. — Может, тебя о ней кто-нибудь расспрашивал?

Генка поднял голову. По лицу было видно — он что-то вспомнил, но боится признаться.

— Кто тебя о ней расспрашивал? Говори! — Блюм не оставил ему времени на сомнения.

— Тетка.

— Что за тетка? — не унимался Миша. — Давай-ка, милый мой, поподробней, раз начал.

— Мамина сестра, тетя Вера.

— Когда это было?

— Перед моим отъездом в лагерь.

— Как зашел разговор о Ксюше?

— Тетя Вера рассказывала маме про какой-то свой новый проект, какие-то утренники для детей или что-то в этом роде — я не помню точно… Короче, она собирает труппу, и руководитель нашего школьного кружка очень советовал ей взять к себе Ксюшу. Вот она и спросила меня — знаю я ее или нет?

— И что дальше? Что конкретно она спрашивала о ней? — У Миши лопалось терпение.

— Где живет? Кто родители? Чем увлекается? Все, что знал, рассказал. — Генка налил себе из графина воды и залпом выпил. — Тетя Вера сказала, что в сентябре посмотрит ее на сцене и решит.

— Может, она уже решила? — пошутил Блюм. — И девочка ей так понравилась, что она забрала ее прямо со спектакля?

— Тетя Вера не разговаривала с ней о своем проекте — это точно. Я спрашивал у Ксюши — она ничего не знала и тут же мне заявила, что ни в каких утренниках участвовать не собирается.

— Узнаю Ксюшу, — закивал Соболев. — Вредная девчонка!

— Как полное имя твоей тети? — Блюм вытащил из чемодана блокнот и ручку и приготовился записывать.

— Вера Ивановна Сатрапова, — продиктовал парень.

— Адрес? Телефон?

— Не надо, Миша, — оборвал Соболев, — у меня есть.

Дома Блюм сложил вещи из чемодана в тумбочку. Юра молча наблюдал за ним, а потом спросил:

— Что украли?

— Бумаги. — Миша явно не хотел говорить на эту тему.

— Если мы будем что-то скрывать друг от друга — черта лысого найдем, а не Ксюшу! — обиделся Соболев.

— Мои бумаги не имеют к ней никакого отношения! — взорвался Блюм.

Юра замолчал, всем своим видом выказывая полное безразличие к Мише и к его бумагам. Он взял с тумбочки томик Гельдерода и погрузился в чтение.

— Ну, хорошо, Юра, хорошо. Я расскажу тебе об этих бумагах, удовлетворю твое любопытство. Только не понимаю — зачем тебе еще над этим ломать голову? Это мои проблемы.

— Оставь их при себе, — бросил Юра, не отрываясь от книги. — Я не хочу ничего знать.

Они не пошли в этот вечер к Ларисе на чай. Блюм проигнорировал вечер романсов Вертинского, и Соболев, вернувшись с мероприятия, застал его спящим…

Проснувшись, как всегда, после завтрака, Юра увидел на столе записку: «После разговора с Маликовой — позвони Жданову. Я буду у него». «Вот еще! Много чести!» — воскликнул он про себя и побежал бриться.

Соскребая щетину, Юра вспоминал свой телефонный разговор с Веркой Сатраповой. Он позвонил ей, разыскивая Авдеева. «У меня новая, интересная работа», — сказала она тогда. Что-то еще… Да. «Возможна поездка за границу». «Что это за работа? — спрашивал себя Соболев. — Нет чтобы, дураку, подробно расспросить обо всем! Другой бы на моем месте уцепился — авось тоже перепадет кусочек «новой, интересной работы», капнет на башку капелька «заграницы». Идиот! Вечно всего стесняюсь! Боюсь показаться навязчивым! Обидеть любопытством!» Не на шутку разволновавшись, Юра порезался. «Чего это я раскудахтался? — продолжал он свой внутренний монолог. — Позвоню сейчас Верке и скажу: «Хочу с тобой работать!» Или еще проще: «Хочу тебя!» — и дело в шляпе!»

Переодеваясь, он заметил, что рыжий чемодан Блюма опять исчез из шкафа. Не уехал ли Миша вообще? Он распахнул его тумбочку — вещи на месте. «Повез чемодан на экспертизу», — сообразил Юра.

Блюм настойчиво звонил в могучую, дубовую дверь, обитую тисненой черной кожей. Признаков жизни в квартире никто не проявлял. «Что за сон у нынешней молодежи? Прямо летаргический, ей-богу!»

Он поднялся ни свет ни заря, допил вчерашний кофе, оставил непробудному Соболеву записку и, взяв свой пустой чемодан, отправился в город. Чемодан забросил к себе в офис, если можно было так назвать жалкую каморку, где стояли стол, кресло и стул для посетителя, а сам посетитель помещался уже с трудом. Даже бумаги Миша предпочитал хранить дома, а не в офисе, потому что там некуда было их складывать.

Затем он отправился по тому адресу, куда девушка, дочь средиземноморских родителей, так вовремя найденная Буслаевой, пригласила Юру, чтобы тот свел «приятное» знакомство с господином Парамоновым. Девушку звали Рая, и было ей, по словам Соболева, не больше семнадцати.