Последняя акция

— Это Надя, — представила Тамара ему ту, что постарше. — А это Галя. — Совсем еще молоденькая девчушка, тоненькая, как спичка, мило улыбнулась Юре и подмигнула так, будто они с детства были знакомы. Надя же, едва взглянув на него, смерила взглядом львицы Тамару, отметив не без ухмылки выдающийся живот.

— Сядь и успокойся! — крикнула она, брызнув слюной. Тамара повиновалась. Она как-то сразу сжалась в комок, и на ее грубом, крестьянском лице появились смирение и кротость. Мартынова действовала на Тамару, как удав на кролика. — У тебя совесть есть? — тихо, сквозь зубы процедила Надя. Она была недурна собой, третий секретарь Мартынова: иссиня-черные волосы, коротко подстриженные под мальчика; сросшиеся смоляные брови; круглые черные татарские глаза за очками в тяжелой оправе; прямой, слегка расширенный книзу нос и едва заметные усики над припухлым по-детски ртом. Надя была бы красавицей, если бы не нечистая кожа и горящие злобой зрачки. — Я кого спрашиваю? — заводилась она. — Где твоя комсомольская совесть, Тамара? Тебе на всех наплевать! На всех! На училище! На завод! На райком! Кто тебе разрешил в такое время уезжать? Кто — я тебя спрашиваю! — Ее лицо исказилось до неузнаваемости, на лбу выступил пот, очки на носу раскалились, изо рта летели брызги. — Гнида! Паршивая гнида! Меня е**т каждую оперативку из-за твоих двух сотен не вставших на учет!..

— Надя, — робко пролепетала Тамара. — Зачем же ты при парне?

— Ничего, пусть слушает — набирается опыта! — бросила та.

— Юра, — обратилась к нему Тамара с глазами, полными слез. — Прошу тебя, уйди, не слушай.

Сердце его сжалось от бессилия помочь ей, такой униженной и несчастной.

Юра на ватных ногах вышел из секретарской и столкнулся на лестнице с Иваном Стацюрой.

— Привет! — вскинул тот ладонь. Из-за этого жеста Ваню на заводе прозвали «наш маленький фюрер». — Ты откуда? — поинтересовался он. — На тебе лица нет.

— От Мартыновой, — поделился Соболев.

— Сильная женщина, — заулыбался Стацюра. — Тебя уже избрали?

— Нет. Завтра — собрание. А тебя? — спросил в свою очередь Юра.

— Тоже нет. Послезавтра должны утвердить на пленуме райкома.

— Я тебя заранее поздравляю, — окончательно пришел в себя Соболев.

— И я тебя! — Они пожали друг другу руки и разошлись.

Назавтра Тамару было не узнать — бледная, сонная, она едва шевелила губами.

Закончив читать доклад, она с позеленевшим лицом сошла с трибуны и уселась в президиум, рядом с Соболевым.

— Юра, отведи меня в фойе и вызови «скорую», — прошептала Тамара. — Зинаида Ивановна, — обратилась она к сидевшей с другой стороны женщине в бордовом, наглухо застегнутом платье, — поведите собрание — мне плохо!

Он отвел ее в фойе и усадил в широкое мягкое кресло. В «скорую помощь» позвонил тут же, от вахтера.

— Иди, — махнула она ему рукой. — Тебя сейчас там будут выбирать. — И, едва шевельнув прикрытыми веками и изобразив на лице подобие улыбки, хриплым голосом выдавила: — Поздравляю!

Парторг училища Зинаида Ивановна уже взяла бразды правления в свои руки, и как только Юра вошел в зал, она представила его собранию. Он рассказал биографию, ответил на пару незначительных вопросов, и все единодушно проголосовали «за».

— Собрание объявляю закрытым! — торжественно произнесла Зинаида Ивановна, и Соболев, на ходу принимая поздравления, бросился по ступенькам вниз. Тамары уже не было.

— Увезли, — сообщил вахтер. — Без сознания была ваша жена — пришлось до машины нести на носилках!

А на следующее утро по училищу разнеслась горькая весть — у Тамары случился выкидыш, а сама Клыкова в тяжелом состоянии. Еще через сутки Тамара скончалась.

Так началась его секретарская работа. Юра в первые же дни проявил завидное рвение. К Новому году у него уже не было не состоящих на учете, а в конце декабря он организовал большой торжественный прием в комсомол. Он принял шестьдесят человек. Правда, восемь из них ему потом пришлось исключить.

— Молодец! — хвалили его Мартынова и Буслаева. А Юра, разочарованный в таком огульном приеме в комсомол, наивно просил урезать ему «перспективу».

— Юра, я тут ни при чем, — улыбалась его наивности Надя, — цифры мне спускает горком, а я распределяю их между училищами, исходя из численности организации.

После первого знакомства с Мартыновой ему всегда было странно видеть улыбку на ее лице.

Первая стычка между ними состоялась в сентябре, когда администрация училища назначила Соболева командиром уборочного отряда опять же в «горячие дни» постановки на учет.

— У тебя совесть есть? — тихо, сквозь зубы процедила Надя.

— А у тебя? — улыбнулся он ей в ответ. — Тамара по ночам не снится? — Они были в кабинете одни, и он думал, что после этих слов она выцарапает ему глаза. Надя же сделала вид, что не расслышала, и принялась отчитывать его за провал постановки на учет в более сдержанной манере.

Потом он узнал причину этой сдержанности. Оказывается, Юрино училище находилось на территории проведения районной «Зарницы».

Как-то за чашечкой кофе она рассказала ему о предстоящей игре и попросила в этот воскресный день быть на работе.